Дневник о.Вячеслава Перевезенцева.
Эти слова сегодняшнего евангельского зачала возвращают меня к мыслям, которыми я делился вчера после Божественной Литургии. Мы спасены или спасаемся? На небе мы или на земле? Какое отношение к моему спасению имеет мой ближний?
Говорить на эту тему сложно, это область антиномии, парадокса. Любое «или-или» будет не точно, не полно. А значит, остается парадокс — и то, и это. И спасены и спасаемся, и на земле и на небе. В этом соединении несоединимого, может быть, и есть вся тайна христианства. Бог и человек, земное и небесное, временное и вечное, жизнь и смерть…
Евангельские заповеди блаженств имеют одну особенность. Они тоже соединяют время и вечность, земное и небесное. Блаженны плачущие… они утешатся; блаженны алчущие… они насытятся; блаженны чистые сердцем… Бога узрят и т.д.. Нечто начинается во времени, на земле, но исполняется (завершается) в вечности. И эта связь неразрывна, она принципиальна. Не настанет исполнения, если не будет начала во времени. И нет смысла в земном, если оно не исполняется в небесном.
Эта заповедь о вкушении хлеба в царствии Божием — тоже не только о жизни будущего века, но и о нашей жизни здесь и теперь.
Хлеб мы вкушаем за Трапезой Господней, помня, что «всякий раз, когда вы едите этот Хлеб и пьете эту Чашу, Мою смерть возвещаете, Мое воскресение исповедуете доколе Он придет»(1Кор.11:26). Трапеза эта совершается на земле, но исполняется на Небе, проходит во времени, но приобщает вечности. С древности христиане называли эту трапезу Евхаристией, т.е. благодарением. За что же мы благодарим?
«…Ты из небытия в бытие нас привел, и отпадших восставил снова, и неотступно делал все, доколе на небо нас не возвел и не даровал нам Царство Твое будущее. За все это благодарим Тебя, и единородного Твоего Сына и Духа Твоего Святого, за все, что мы знаем и чего не знаем, явные и неведомые благодеяния, совершившиеся для нас» (Анафора Литургии св. Иоанна Златоуста).
Благодарим за «явные и неведомые благодеяния». Смею предположить, что для многих из нас, православных христиан, одним из таких неведомых благодеяний является весть о том, что мы уже «возведены на небо и нам уже даровано будущее Царство» и именно за это мы благодарим. Ведь не говорим мы в евхаристической молитве: «Благодарим Тебя за обещание будущего царства», а говорим: «Благодарим, что возвел на небо и Царство даровал». Благодарим за то, что уже свершилось, за то, что уже часть нашей жизни и нашего опыта.
О чем говорит этот опыт? Мне думается, об очень важном. И именно поэтому говорить об этом очень трудно, слова могут подвести, и все же мне хочется их проговорить.
Что означает, что мы уже «возведены на небо»? Не то ли, что мы уже спасены? Т.е. вырваны из лап «мира сего», который погружен во время, а значит и в смерть. В этом нет и не может быть нашей заслуги, «ибо благодатью вы спасены через веру, и сие не от вас, Божий дар»(Еф.2:4). Спасение нельзя заслужить, его не приблизить делами благочестия или милосердия, оно не от нас, это дар и он уже совершен, потому мы и благодарим за него.
Раз так, то разумен вопрос, который некогда поставил перед нашим преподавателем мой одноклассник-семинарист.
О. Алексей (Фролов), будущий архиепископ, который читал нам историю церкви в семинарии, рассказывал о каком-то афонском архимандрите, который, приехав в Россию, везде говорил о том, что Бог всех спасет. На лицо была явная ересь, и семинаристы не могли не возмущаться этим делом, потому что, сам о. Алексей никак не оценивал слова этого афонского монаха. Семинаристы тут же вспомнили и Оригена, и апокатастасис, но преподаватель отреагировал только на слова одного ученика, который с большим возмущением, и под явное одобрение всего класса, произнес:
«Батюшка, но если все уже спасены, то что мы тут делаем? Зачем молимся, постимся и вообще»…?
Ответ о. Алексея мне запомнился надолго:
«А вот это и есть самый важный вопрос: зачем? И я бы очень хотел, чтобы каждый из вас нашел для себя честный ответ. А еще я бы хотел, чтобы вы задумались, почему известие о том, что все будут спасены, даже если это пустая фантазия какого-то монаха, вас так возмутило? Ведь Господь «хочет, чтобы все спаслись»(1Тим.2:4), — а чего хотите вы?»
Если спасение — это дар, и он не от нас, то что от нас? Ап. Павел не оставляет вроде бы нам сомнений в ответе на этот вопрос. «Вы спасены через веру». От нас нужна вера, и если кому-то на этом месте становится все ясно, то точно не мне. Я не собираюсь погружаться в тонкости доктрины «Solo fide» или уже поздней экуменической формулы «добрыми делами посредством веры», я поделюсь своим пониманием, которое точно не претендует не только на доктринальность, но даже на элементарный интерес.
Спасение можно описывать разными языками, прибегая к разным метафорам и образам. Юридическая теория, нравственная, органическая, которая мне лично наиболее созвучна. «Здесь юридический образ Искупления дополняется другим — образом физическим, или, вернее, биологическим, образом победы жизни над смертью, нетления, торжествующего в природе, растленной грехом» (В. Лосский). Но я хотел бы обратится опять к ап. Павлу и его образу спасения из огня:
У «кого дело, которое он строил, устоит, тот получит награду. А у кого дело сгорит, тот потерпит урон; впрочем сам спасется, но так, как бы из огня»(1Кор.3:4-15). Бывают ситуации, когда человек сам спастись не может. Не так важно, попал ли он в болото, полынью или горит в огне. Необходим спасатель, и он приходит, он спасает, но спасенный человек — ровно тот же самый, что и погибающий. И если нас вытащили из болота или огня, то это не имеет никакого значения. Погибал, спасен. Но если нас избавили от «мира сего», от власти времени и смерти и «возвели на небо», то это уже совсем другое дело. Такие какие мы есть, так ли хорошо нам будет там, где «времени уже нет», а значит, нет возможности измениться?
Бог спасает человека, но успели ли мы стать человеком?
Спасение — от Бога, мы ничего не можем прибавить к тому дару, который нам вручен. Как то, что мы приведены «из небытия в бытие» случилось без наших усилий и заслуг, так и наше спасение в «пакибытие» совершается не нашими трудами. Но вот что мы из себя представляем, какого мы духа и нрава, что любим, что ненавидим, на что надеемся, чего желаем и чего боимся? Короче, кто мы? Зависит только от нас. Бог в этом деле созидания себя и рождения человека — наш первый помощник, но за нас Он сделать ничего не может.
Вот почему в Своем Евангелии Он так много говорит о любви и милосердии. Не потому, что Он пришел сеять «разумное, доброе, вечное», а потому, что «Он пришел нашего ради спасения».
А именно любовь и милосердие, сострадание и забота, прощение и терпение, делают нас людьми. И это не про нравственность и мораль, это как раз про спасение. «Ибо мы — Его творение, созданы во Христе Иисусе на добрые дела, которые Бог предназначил нам исполнять»(Еф.2:10).
Спасение совершается и без наших добрых дел, они его не приближают, просто без них будет ли оно для нас благом?
Прошу прощения за некоторый сумбур моего рассказа. Это, и правда, всего лишь мысли на бегу или по поводу. Может быть более понятно будет то, что я хотел сказать, если прослушать мою вчерашнюю проповедь
Проповедь записана 24 ноября 2019 года.
hram-chg.ru/propoved-2019-11-24/
Дневник о. Вячеслава Перевезенцева
от 25 ноября 2019 года на www.facebook.com