Внимание! Ограничения по возрасту на просмотр фильма: 16+
У Михаила Бахтина есть философская формула «не-алиби в бытии». Она означает, что человек не имеет права на уклонение от реализация его единственного неповторимого «места» в бытии, от неповторимого «поступка», каким должна явиться его жизнь.
Не думаю, что режиссер Терренс Малик или католический святой Франц Егерштеттер, про которого он снял свою последнюю картину были знакомы с «философией поступка» Бахтина, но то, что и жизнь Франца и то, как ее показал Малик вписываются, именно, в эту философию, это несомненно.
«ТАЙНАЯ ЖИЗНЬ» (2019) живого классика мирового кино Терренса Малика, фильм несколько необычный. Он необычен, уже по тому, что, в отличии от большинства своих прежних картин, которые не имели сюжета, этот фильм снят по истории очень хорошо знакомой европейскому зрителю.
Франц Егерштеттер австрийский фермер отказавшийся идти в немецкую армию и присягать Гитлеру по своим религиозным убеждениям, за что и был брошен в тюрьму, а в августе 1943 года казнен. Ему было 36 лет, у него осталась жена и трое дочерей.
Необычен этот фильм еще и тем, что, явно вписываясь в достойный ряд антивоенного кино, он отличается от большинства этих фильмов тем, что в нем мы не увидим бомбежек, выстрелов, трупов, но сможем всем нутром почувствовать мерзкое дыхание смерти. Которое, тем более, будет отвратительно, что ощущать мы его будем на фоне райской красоты австрийских долин. Тут Малик себе не изменил и свой дар мастера «поэтического кино» реализовал вполне. Смерть уродлива, ее быть не должно, поэтому, в отличии от фильма Мела Гибсона про другого отказника-пацифиста «По соображению совести», где кровь льется рекою, тут мы ее не видим. Не видим, но чувствуем. Вообще, фильм, который, казалось бы, ставит нас перед проклятыми вечными вопросами нашего сознания, обращен не столько к нашему уму, сколько к сердцу. И этого стоило от Малика ожидать.
Может быть отсюда и название — «тайная (сокровенная) жизнь, отсылающая нас к словам апостола Петра: «сокровенный сердца человек в нетленной красоте кроткого и молчаливого духа, что драгоценно пред Богом»(1петр.3:4). Тайная жизнь — это сокровенная жизнь человеческого духа (сердца). Мы можем о ней не догадываться. Да, и не у всех она есть, но когда она просыпается, она ставит человека перед не простым выбором.
Франц был обыкновенным человеком, трудягой, любящим мужем и отцом, добрым католиком, таким, как и почти все в его деревне. И может быть так и прошла бы его жизнь посреди прекрасных гор, между храмом, домом и полем. Но к власти в Германии пришел Гитлер и нацистская Германию присоединила к себе Австрию, началась война. Война в которой Франц учавствовать не хотел, ибо не хотел присягать Гитлеру. Чем грозило такое неповиновение, понятно. Имело ли оно смысл? Тоже было понятно почти всем, кроме самого Франца. Он подобно многим своим предшественникам по вере, стоит на своем, стоит до конца.
Прав ли он? Стоят ли убеждения, любые убеждения, жизни?
Можно умереть за ближнего своего. Мы знаем, что нет большей любви. Можно умереть за Родину, которая во многом и есть наши ближние, а не только леса, поля и горы, можно умереть за веру и Бога, но Гитлер не требовал отречение от веры, ему просто был нужен еще один солдат, как он верит, его мало интересовало.
Так за что же умирает Франц?
Умирает мучительно долго, мучительно медленно. Уверен, что , именно для того, чтобы нам почувствовать это время и эту муку, время, когда решение принято, но есть еще возможность соскочить, когда смерть тебя уже схватила в свои мерзкие объятия, но вырваться еще можно, нужно только изменить себе, предать своего «сокровенного сердца человека», режиссер так затянул свою картину. Зритель должен устать ион устает, фильм идет почти три часа. Всего три часа. А Франц жил несколько месяцев, каждый день принимая решение, быть или не быть и, главное, кем быть?
Когда-то Серен Кьеркегор впервые обратил внимание на то, что Авраам шел на гору Мориа трое суток, шел в страхе и трепете исполнить Божие повеление о жертвоприношении сына своего Исаака. Три дня, рядом с мальчиком, осленком и вязанкой дров для костра. Три дня, каждое мгновение имея возможность вернуться назад к своей Саре вместе с сыном обетования.
Франц, не дни, а месяцы стоял перед этим мучительным выбором. Уже, упомянутый, Кьеркегор в своей книге об Аврааме «Страх и трепет» писал:
«Каждый будет велик относительно величины, с которой он боролся . Ибо тот, кто боролся с миром, стал велик оттого, что победил мир, а тот, кто боролся с самим собой, стал еще более велик, победив самого себя»
Отказник и пацифист Франц Егерштеттер велик не только тем, что боролся с Гитлером, он велик тем, что смог победить себя.
Когда, вчера я рассказал эту историю своей 13-ти летней дочери, она отреагировала немедленно:
— Папа, как же он не подумал о своей жене и дочерях? Ведь им было еще тяжелее, чем ему.
v
— Франц, несомненно об этом думал, как, несомненно, думал Авраам и о Исааке и о Сарре. И, несомненно, сердце его обливалось слезами. И Франциска, его молодая жена, при посещении его в темнице не умоляла его отказаться от своих убеждений, а сказала ему, чтобы он поступал как считает нужным. Ей было очень страшно, но она его очень любила и по тому знала, как он поступит, хотя и так надеялась ошибиться. Она прекрасно знала, что, если он не отступится, его ждет смерть, но она также хорошо знала, что, если Франц отступится, то умрет его «сокровенный сердца человек» потухнет его «тайная жизнь» и прежнего Франца не будет.
У человеческой жизни есть две основные цели — это самообретение и самоотдача. Одно не возможно без другого, но и одно противоречит другому. Отдать, подарить можно только то, что имеешь. Только обретя себя можно собой пожертвовать, нелепо обретать себя только для себя. Мы знаем, что кратчайший путь к потере себя, это желание сохранить себя только для себя.
Францу все говорили, что его упорство, его сопротивление бесполезно, оно ничего не изменит. Говорили и друзья и враги, уговаривал, даже, местный епископ, явно из благих побуждений. Сколько раз, он сам себе это говорил?
Прав ли он? Была ли польза от его жертвы?
Мы не знаем и никогда не узнаем. Каждый найдет свой ответ. Одно несомненно — сокровенное для него было важнее явленного, внутреннее важнее внешнего, убеждения и вера важнее жизни или смерти.
Нам это может быть не очень понятно, мы можем честно с этим не соглашаться. Но перед нами со всей очевидностью ПОСТУПОК и жизнь, как поступок, а поступок, как замечательно сказала О. А. Седакова — это шаг по-вертикали.
Когда в 2007 году проходила беатификация Франца, на церемонии, которую совершил папа-немец Бенедикт XVI присутствовала его 96-ти летняя вдова Франциска и три его дочери.
В католической церкви блаженный мученик Франц считается покровителем мужей, его память 21 мая.
Публикация о. Вячеслава Перевезенцева
от 25 апреля 2020 года на www.facebook.com