«Язычники»

До Театра.Doc мы так, к сожалению, пока еще не дошли, но пьесу Анны Яблонской «Язычники», которая легла в основу одноименного фильма вчера посмотрели. На сколько я понимаю и режиссер Валерия Суркова и актеры, задействованные в этом фильма, все из Театра.Doc. Слышал от многих, что спектакль лучше, сильнее фильма. Судить не могу, так как видел только фильм. Со стороны любителей кино вполне законно может быть не мало претензий к этому дебютному фильму молодого режиссера. Я бы не хотел на этом останавливаться, ибо для меня намного важнее то, о чем нам пыталась рассказать в своей пьесе Анна Яблонская, чем то, как это вышло у Леры Сурковой и ее команды.
 
Казалось бы, ответ очевиден. О чем? О язычестве, точнее о язычниках, т.е. о себе, своих современниках, о нас.
 
Язычество — это что? Открываем словарь: «ЯЗЫЧЕСТВО (от церковно-славянского «языцы» — народы, иноземцы), обозначение нехристианских религий, в широком смысле — политеистических. В современной науке чаще употребляют термин «политеизм» («многобожие»)». Вроде все правильно и в обыденном сознании язычник у нас ассоциируется с каким-нибудь древним греком или римлянином, а чаще всего с африканскими племенами, водящими хороводы вокруг своих идолов. И уж, конечно же, христианин ни как не может быть язычником. Но, вот, что пишет, например, академик С.С. Аверинцев по этому поводу: «Язычество живет и внутри самих теистических религий — не только как «пережиток», но и как идея, как ненавистный или «соблазнительный» образ непреодоленного прошлого, который дожидается кризиса официальной веры, чтобы обрести новую жизнь». И надо сказать, что язычников среди тех, кто вполне искренно считает себя православным христианином, не меньше, если не больше, чем среди атеистов и агностиков. О том, в какие одежды рядится современное язычество, чем оно определяется можно писать много, я остановлюсь, как мне кажется, на самом главном. По слову ап. Павла, язычники это те, кто «заменили истину Божию ложью, и поклонялись, и служили твари вместо Творца»^{(Рим.1:25)}. Какое это имеет отношение к нам и нашим современникам? Разве мы кому-то кланяемся и служим? Мы просто живем или выживаем, как получается.
 
Собственно, в фильме нам и показана такая обычная жизнь, точнее попытка выжить. У каждого из героев есть своя мечта, свой идол или кумир, свое понимание счастья. Отец, закончивший консерваторию, мечтает о том, чтобы в его жизни ничего не было кроме музыки, он музыкант. Мать, вкалывая на двух работах, мечтает о элементарном достатке, семью надо кормить, нужны деньги. Дочь, талантливая студентка, влюбляется безумно в молодого преподавателя, и без этой любви жизнь ей не мила, вот ее идол. Сосед, Боцман, просто хочет бухать и за бутылку он и мать родную продаст, с ним совсем просто. А вот, с кем не легко, так это с бабушкой. Она то, вся из себя православная, православней не бывает. И 40 лет по монастырям мыкается, и молитва с уст не сходит, и по-житейски мудра, и основательна. Но мы понимаем почти сразу, что-то не так с ее православием, чего-то в нем не хватает. Не хватает главного — Бога, Его Правды — Христа, Его света и любви. А что же есть? Много чего — святая вода, мед, старцы, священники, посты и богослужения… а еще страшное чувство вины, с таким изяществом поддерживаемое старцами и священниками, которое не позволяет ничего видеть вокруг, кроме своего придуманного мира. Мира, в котором должно быть так хорошо, светло, радостно, ведь это мир, где с нами Бог, но почему-то именно этого света и радости мы не видим на лице бабушки. А видим только боль, муку и страстное желание загнать всех в этот свой мир, где может быть не так покойно, но вне этого мира еще страшней.
 
Когда многие отмечаю, что все герои этого фильма находятся в глубоком неврозе и особенно бабушка, они правы. Но, что стоит за этим неврозом, какая человеческая ситуация?
 
«Актуальность этих героев в их растерянности. Они не умеют любить, не знают, как общаться друг с другом, жить. Полное отсутствие уверенности в завтрашнем дне и в себе. Уязвимые, без веры в себя, в любовь, в друг друга. Они сами не знают, кто они», — говорит в интервью режиссер Лера Суркова.
 
Они сами не знают, кто они. Они не видят себя, не видят друг друга. Не видение (а-ид) — это есть ад, сень смертная.
 
Этот фильм опять про НЕЛЮБОВЬ, именно она нелюбовь делает жизнь людей такой несчастной, именно она тушит свет в нашей жизни и загоняет ее во тьму, именно она превращает и веру в мракобесие, а православие в «православие головного мозга».
 
Это говорит отец, уже в эпилоге, оправдывая свой уход из семьи: «Я не знаю, как это объяснить. Двум людям… стоит быть вместе… только в том случае, если готов под автобус… и небо. Вы меня понимаете? А иначе… иначе — это ад…»
 
Ну, так этим небом, если уж оно вошло в твою жизнь, надо дорожить, его надо беречь.
 
Да, любовь не есть Бог, но Бог есть любовь, и Он совсем не похож на «этого затхлого тощего бога с крошками в бороде! Который, как дрессировщик в цирке! Ты сделал трюк — он тебе кусок сахара, а не послушался — так херак по морде!» В такого бога верила бабушка и так хотела, чтобы все в него поверили. Но такой бог не нужен никому, даже Боцману. «Что это за вера такая, что даже водки нельзя выпить и сказать, что думаешь?»
 
Такого бога справедливо гонят с порога…
 
А, Тот, настоящий, все равно стоит у порога. «Се, стою у двери, и стучу: если кто услышит голос Мой, и отворит дверь, войду к нему, и буду вечерять с ним, и он со Мною»^{(Откр.3:20)}.
 
За сценарий «Язычников» Анна Яблонская в 2010 году получила главную премию сценарного конкурса журнала «Искусство кино». 24 января 2011 года она прилетела из Одессы в Москву на вручение награды. Через 25 минут после приземления самолёта в «Домодедово» прогремел взрыв. Осколок бомбы террориста попал Ане прямо в сердце. Ей было 29 лет.
 
Анна была молодой, красивой, талантливой и… одинокой. Нет, я не знаю ее жизни, у нее был муж, дети, я имею ввиду другое одиночество, экзистенциальное одиночество, которое может настигать нас среди самой благополучной и счастливой жизни. Ее пьеса написана изнутри этого самого одиночества, этой тоски по настоящей любви и вере.
 
И это страшное стихотворение «Распятие», которое звучит в фильме, именно про эту боль, про одиночество:

Среди ее стихов, есть и такие:

Анна, я верю, уже встретилась с Тем, Кого искала и против подмены Которого так бунтовала. А мы еще на пути, и нам еще может быть одиноко, ведь мы идем «посреди сени смертной». Но, как сказал преп. Максим Исповедник, память, которого мы праздновали вчера: «Сень смертная — есть человеческая жизнь. И тот, кто с Богом и с кем Бог, может смело сказать: аще и пойду посреди сени смертные не убоюся зла, яко Ты со мной еси». И главное на этом пути не успокаивать себя тем, что «мы русские и с нами Бог!», а «достигать любви»^{(1Кор.14:1)} и «хранить себя от идолов»^(1Ин.5:21), тогда никакая бабушка не сможет загнать нас в тусклый мир язычества под видом православия и не сможет заслонить Христа, Который «есть Свет и в Нем нет никакой тьмы!»^(Ин.1:5).

Публикация о. Вячеслава Перевезенцева
от 4 февраля 2019 года на www.facebook.com