Бродило Духа — совесть и покаянный дар

Бродило Духа — совесть и покаянный дар

Как я понял, в качестве аргумента и в продолжении недавнего разговора по поводу отношения к нашему историческому прошлому, мне прислали отрывок из известного стихотворения Максимилиана Волошина «Россия» (1924 г.). Наверно эти строки великого поэта и патриота должны были свидетельствовать о том, что к истории нельзя подходить с духовной точки зрения и выносить по поводу тех или иных исторических процессов нравственных оценок. Такая позиция мне хорошо знакома и потому я решил, может быть, чуть подробнее раскрыть свое отношение к этому очень важному вопросу, хотя, и все равно, оно с неизбежностью будет очень приблизительным.

Я очень люблю Максимилиана Волошина и не только его стихи, а и его самого, как личность. Его позиция в гражданскую войну, когда он спасал белых от красных, и красных от белых, считаю была не просто героической, но единственно верной. Его отношение к истории, как стихийному (природному) процессу, которое восходит еще к Толстому, а продолжение имело у наших евразийцев (Устрялов и др.), разделить не могу. Конечно, такого рода процессы и закономерности на лицо, и все же в этих процессах задействованы люди, личности, а не слепые винтики, от них много зависит, хотя и не все. Даже в естественных процессах, которые казалось бы жестко детерминированы, есть точки бифуркации, когда система может неожиданным образом изменить режим своей работы. Наш соотечественник нобелиат (1977 г.) Илья Пригожин, который не просто изучал неравновесную термодинамику и необратимые процессы, а перенес свои открытия и в социальную сферу, показал, что именно в истории, в таких точках бифуркации, очень много зависит от личного выбора тех или иных исторических акторов.
 
Библия учит нас смотреть на историю с духовной точки зрения. Вавилонское пленение было следствием отступления Израиля от Бога, а возвращение в Иерусалим результат покаяния, конечно не всего народа, но его лучшей части. Этот взгляд остается и в Христовой Церкви до сего дня. Несмотря на те или иные закономерности, процессы, человек ответственен за то, что он выбирает, делает или не делает. На извержение вулкана или цунами нельзя смотреть с нравственной точки зрения, а на революцию, братоубийственную гражданскую войну, террор по отношению к своему народу, подвиг в тылу и на фронте и т.д. можно. Потому у нас есть и герои и антигерои, а разные у нас они бывают не только потому, что мы по разному относимся к социализму или капитализму, но и потому, что у нас может быть разная нравственная система координат. Именно это мне всегда интересно понять в собеседнике, а не его партийную принадлежность.
 
Для нас христиан, человек не может быть средством ни для какой цели. Я могу себя отдать в жертву ради достижения цели, но не могу принести в жертву своего ближнего или дальнего. Очевидно, что большевики думали иначе. И это для меня главное, а не геополитика и борьба с мировым империализмом.
 
И в этом Волошин был с ними не согласен. Он иначе относился к человеку, его личному достоинству, совести и жизни, чем те, кто не только захотел построить «новый мир», разрушив до основания «старый», но и создать «нового человека», сбросив «старого с парохода истории».
 
Волошин критически относился и к социализму. В мае 17 -го он писал в частном письме: «Больше, чем к кому-либо я чувствую неприязнь к социализму и гляжу на него, как на самую страшную отраву машинного демонизма Европы». Он подобно Бердяеву видел, что «Большевизм русское явление, пусть его микробы и выведены в германской лаборатории».
 
Но, именно от этого и страдало больше всего его глубоко любящее Россию огромное сердце. От этой кровавой стихии безумного и беспощадного бунта, который обрушился на его Родину. И от того, что этот бунт, по его мнению, был укоренен в русской национальной психологии, легче ему не становилось.

Здесь мы видим, что Максимилиан Волошин подходит к историческим событиям с духовной точки зрения («Иудин грех»). И что очень важно себя он не отделяет от этого греха, от своего народа, и это тоже очень по-христиански.
 
А еще Волошин один из первых прозрел в жутких и кровавых событиях, современником которых он был, не менее страшное будущее. В «России распятой» он увидел всю «нелепость», по его же словам, революции, повторявшей парадоксальным образом действия власти царской. «Так же, как Петр, они (большевики) мечтают перебросить Россию через несколько веков вперед, так же, как Петр, они хотят создать ей новую душу хирургическим путем, так же, как Петр, цивилизуют ее казнями и пытками: между Преображенским Приказом и Тайной канцелярией и Чрезвычайной комиссией нет никакой существенной разницы». М. Волошин говорит о «монархии с социальной программой» и в социализме ощущает раковую опухоль тоталитаризма: «Он (социализм) неизбежной логикой вещей будет приведен к тому, что станет искать ее (государственность) в диктатуре, а после — в цезаризме».
 
Ему, у которого главным и единственным идеалом был град Божий, хотя он и понимал, что на земле этому идеалу нет места, был глубоко чужд и тоталитаризм и диктатура, и даже социализм, в котором он видел воплощение мещанства. Да, он считал, что это неизбежно, но никогда не оставался к этим явлениям безразличен. Подобно древнему пророку он был готов повторять:

Собственно, главное, о чем я и хотел сказать, это то, что на историю надо смотреть через это бродило духа — совесть, а если это история твоего народа, то, не утрачивая великий покаянный дар.
 
И в заключении, предвидя так, часто задаваемый в подобных случаях возмущенные вопросы: «Да перед кем каяться-то? Да разве мы убивали и сажали?» Приведу ответы на них, нашего современника, историка, автора прекрасной книги «Русская нация» (2017 г.), Сергея Михайловича Сергеева:

«Конечно, утекло много воды, палачей и жертв тех уже почти былинных времён среди нас почти не осталось. Русское раскаяние может выразиться только в одном: в безоговорочном этическом осуждении коммунистического террора, в осуждении попыток его реабилитации, в клеймении его как русского Холокоста, в максиме «Больше никогда!». Но при этом крайне важно понять, что нельзя всю вину переложить на многочисленные еврейские, грузинские, латышские и проч. фамилии убийц — русских фамилий среди них куда больше. Что эта неслыханная беда случилась с нашим народом, поскольку в самих основах русской жизни имелись структурные вековые недостатки, которые и сделали её возможной. Что недостатки эти процветают и теперь, и что надо их исправлять, если мы хотим жить по-человечески. Что патриотизм надлежит понимать, по солженицынскому слову, «как цельное и настойчивое чувство любви к своей нации со служением ей не угодливым, не поддержкою несправедливых её притязаний, а откровенным в оценке пороков, грехов и в раскаянии за них». Раскаяние в этом смысле не только не слабость, а напротив величайшее проявление силы».

Публикация о. Вячеслава Перевезенцева
от 27 марта 2019 года на www.facebook.com