Дневник о.Вячеслава Перевезенцева.
Сегодня день рождения Владимира Маяковского. Прошлой зимой нам удалось посмотреть фильм Александра Шейна о нем, смотрели мы его на студии звукозаписи. Не знаю, можно ли его сегодня где-то увидеть, но фильм произвел на меня очень сильное впечатление. Сразу после просмотра я написал этот текст.
Позавчера (спасибо огромное, Алексей Колодицкий) нам удалось посмотреть замечательное кино. Фильм Александра Шейна «ВМаяковский» еще мало кто видел. Собственно, и в прокате его не будет, но, насколько я понял, уже скоро его можно будет посмотреть на специальной театральной площадке в Москве.
Собираясь на просмотр, я был уверен, что это будет очередной полнометражный байопик, которые стали так популярны сегодня. Если уже сняли про первого советского космонавта, про лучших советских спортсменов, то грех не снять про первого советского поэта, и тогда останется только балет (прекрасный фильм Тодоровского не считается).
Впрочем, уверен: то, что сделал А.Шейн, в копилку современного патриота не попадет. И совсем не потому, что образ великого советского поэта, глашатая революции, как-то опорочен, принижен, искажен и т. д., совсем наоборот. А.Шейн проводит очень непростую и такую необходимую работу по демифологизации Маяковского. Кто-то очень верно заметил, что Маяковский был убит дважды — в апреле 30-го, когда выстрелил себе в сердце, и спустя 5 лет, когда Сталин решил его канонизировать, сделать из него икону и насадить этот образ в каждом уголке своей империи. В этом фильме, хотя это больше чем фильм, происходит своего рода воскрешение Владимира Маяковского. И такой воскресший, оживший Маяковский может понравиться широкой публике (если, конечно, она пожелает с ним встретиться) еще меньше, чем канонизированный, и с детства привычный многим, его образ. И уж он точно не может понравиться нынешней власти, как, собственно, вопреки расхожим мнениям, он не нравился и той власти.
Надо сказать, что я, при всей моей любви к поэзии, Маяковского почти не знал. Конечно, огромная заслуга в этом школы. Все, что так или иначе было связано со школой, вызывало у меня тошноту. Окончив школу, я, слава Богу, смог справится с этим недугом и уже студентом стал запоем читать все, что мы проходили на уроках литературы, но с Маяковским встречи не получилось, т. к. я к этому времени был уже законченным антисоветчиком и от всего советского, и тем более большевистского, я старался держаться подальше. Исключением был, пожалуй, только Максим Горький. Может быть, потому, что в нашем доме, в котором совсем не было книг, было 12-томное собрание сочинений Горького и я его почти все прочел, о чем совсем не жалею. Итак, Маяковского я не знал и знать не хотел. Поэтому почти шоком для меня стало осознание того, что песня Сплина «Маяк» написана на стихи Маяковского. Я, конечно, понимал, что это вряд ли написал Саша Васильев, но был уверен, что Бродский и, конечно, это тоже к МБ, но почему я это стихотворение не встречал тогда, ведь Бродского я знаю очень хорошо? С этого стихотворения («Лиличка») началось мое знакомство с Маяковским. Затем были лекции Д.Быкова, и мне было очень интересно, как про Маяковского можно снять кино. Ведь Маяковский это — вызов, это — бунт, это — взрыв, это — сама революция. И если даже строки в его стихах располагаются необычно, разве можно про него снять обычное кино?
Мне вспомнились слова Э. Радзинского, сказанные им на какой-то пресс-конференции в Питере по случаю 100-летия революции. Писатель вспомнил, как ставили его пьесу о революции в хорошем московском театре и как он был счастлив, когда удалось остановить репетиции. «Актеры не понимали, что такое революция. Они не понимали, что у людей, которые тогда жили, у них задницы были намазаны скипидаром, они двигались иначе. Там за секунду проходило 100 лет. Трагедия революции в том, что старая власть живет в своем времени, а те живут в другом измерении. Революция — это крик, про нее нельзя рассказывать сидя».
Мне кажется, что у Александра Шейна, который делал свой фильм почти 10 лет, получилось снять в буквальном смысле революционное кино. Этот фильм и не художественный и не документальный. На премьерном представлении в «Театре Наций» А.Шейн перед началом просмотра извинился перед публикой: «Прошу у вас прощения, это будет тяжело смотреть, мне правда жаль».
Смотреть и правда оказалось очень тяжело, особенно по началу, когда ты вообще не понимаешь, что происходит на экране. Актеры репетируют, читают текст, ищут голос, подсказывают друг другу, непонятно кто есть кто, может вообще что-то перепутали и мы смотрим не фильм, а рабочие материалы к нему. Но постепенно все встает на свои места, все обретают свой голос, свое лицо, свой ритм, раздробленная, мелькающая картинка превращается в завораживающий рассказ о великом поэте и несчастном человеке, о его любви и одиночестве, о революции и о том, во что она с неизбежностью превращается.
Что было для меня очень важно: фильм снят, насколько я могу судить, очень точно, никаких фантазий и интерпретаций, все фразы героев можно найти в первоисточниках. И, на мой взгляд, удивительное попадание актеров в свои роли. Гениальная работа Юрия Колокольникова (Маяковский). Чулпан Хаматова (Лиля Брик) как всегда блистательна, хотя и признается, что скорее так и не поняла свою героиню. Антон Адасинский (Мейерхольд), а еще Е. Миронов, Михаил и Никита Ефремовы, Л. Максакова. Это попадание очень важно. Когда-то я начинал смотреть сериал про Маяковского, и если Андрей Чернышев еще как-то устраивал меня (теперь, правда, после Колокольникова это невозможно), то когда во второй серии появилась Дарья Досталь в роли Лили, я просто не смог смотреть дальше.
«Вы и есть — революция!» — восторженно вещает в фильме Троцкий (Миронов). Революция — это целая эпоха, только очень короткая. Революция пришла во все сферы жизни: в искусство, в семью… Кончилась революция, кончился и Маяковский. С 29-го года, года «великого перелома», начинается новая эпоха и Маяковскому в ней нет места. Проходя мимо здания суда в конце 20-х годов, Маяковский заметил своему собеседнику: «Больше всего на свете я боюсь судить и быть судимым». Можно не сомневаться, что начиналось время, когда поэта сначала попытались бы заставить судить других, а потом с неизбежностью поставили бы к стенке.
Я очень не люблю революционеров. Ни романтиков, которые ее придумывают, ни фанатиков, которые ее осуществляют, ни, тем более, подлецов, которые пожинают ее плоды. Но фильм Александра Шейна, сделанный с такой любовью к своему герою, заставил если не полюбить, то очень пожалеть Владимира Владимировича Маяковского.
Все в нем было как-то болезненно, уродливо, через край. Даже атеизм его был какой-то не такой. «Бог есть. Но я ему не верю!». Карамазовщина какая-то, но если Иван с почтением возвращал свой билет Богу, то Маяковский жаждал этот мир переделать, изменить и когда понял, что мир не меняется, что все возвращается назад, то пережить этого не смог.
В Лондоне, где уже был показ этого фильма, Александр Кан спросил режиссера:
«Маяковский сегодня? Как он мыслится? Как проецируется на сегодняшний день?
Александр Шейн:
“Сегодня Маяковский не мыслится. Сегодня он невозможен. И это свойство времени. И в этом тоже мое разочарование. И об этом тот пустой постамент, который мы поставим в центре нашего пространства «Атлас Маяковского». Это копия постамента с памятника на площади Маяковского, но он останется пустым”.
Сегодня Маяковский невозможен. Хорошо это или плохо. Каждый решает сам.
Официальная премьера фильма «ВМаяковский» намечена на февраль 2018 года в Третьяковской галерее в Москве в рамках мультимедийного экспозиционного проекта «Атлас ВМаяковский». В прокате фильма не будет. Так что приходите в музей и смотрите, это того стоит.
Дневник о. Вячеслава Перевезенцева
от 19 июля 2019 года на www.facebook.com