Дневник о.Вячеслава Перевезенцева.
Последние три дня я провел в саду, можно сказать, — в райском саду. У нашего дома в Черноголовке есть крохотный, но очень уютный садик. На садовых качелях, в теньке, я и проводил время. Меня совсем не смущает жара, я люблю, когда летом тепло, только бы не было душно. И что интересно, если бы раньше, — я непременно сидел в этом саду и читал (а как иначе? Время дорого, нельзя же ничего не делать). Сейчас же я именно что ничего не делал, просто сидел или лежал, и хочу сказать, — это тоже прекрасное занятие. Никуда не спешишь, ни о чем не волнуешься, просто тебе очень хорошо.
Нечто подобное я переживал только на море. Когда лежишь на горячем песке и с моря дует свежим воздухом, книга давно куда-то свалилась, и ты просто лежишь, млеешь. Я совсем не сторонник пляжного отдыха, предпочитаю принципиально другой: походы, путешествия и т.д. За всю жизнь я только однажды был в Турции и пару раз на Кипре, но эти моменты предельного безделья и расслабона мне всегда нравились, и понятно, что невозможно было себе представить их в обычной ситуации, так сказать, в нормальной жизни. И вот, надо же,- получилось…
А еще мне пришлось в эти дни участвовать в полемике, связанной с установкой в Черноголовке Поклонного Креста, посвященного жертвам политических репрессий.
Крест мы установили осенью 2017 года к столетию октябрьского переворота и начала массового террора. Земля, на которой был поставлен Крест, находится в центре города, и по генплану Черноголовки предназначена для будущего храма в честь Новомучеников и Исповедников российских, но юридически на тот момент она никак не была закреплена за церковью.
Установка и освящение Креста вызвало очень неоднозначную реакцию в городе. Мне казалось, что Черноголовка с ее демократическими традициями, город, где интеллигенция составляет большинство жителей, будет только приветствовать появление в городе такого мемориала. Да, я понимал, конечно, будут возмущаться коммунисты, сталинисты, но сколько их в Черноголовке…
Оказалось, не так мало, — но, главное, были недовольны совсем другие люди. Многие были очень недовольны тем, что в городе появился значительный архитектурный объект без всякого обсуждения с жителями. И это возмущение я понимаю, это моя вина, мне казалось, что, если начать все это обсуждать, все так и потонет в разговорах, и Крест поставить просто не получится. Не знаю, как бы было, но без обсуждения вышло плохо, люди почувствовали, что за них все решили и поставили перед фактом, а это неправильно и так быть не должно.
Были и те, кто возмутился появлением Креста в научном центре Академии Наук, восприняв это как свидетельство все большей клерикализации нашей жизни и чуть ли не как угрозу самой науке. Вообще, то что еще лет двадцать назад было себе трудно представить — такую сильную и нескрываемую неприязнь к Церкви — сегодня налицо. И я убежден, что причина тому мы сами, то, как наша Церковь позиционирует себя, в общественном пространстве последние десятилетия, как выстраивает свои отношения с властью. Церковь воспринимается, нравится ли нам это или нет, особенно в интеллигентской среде, как одно из подразделений властных структур, главной задачей которой является ровно то, что и у других структур: деньги и власть. Мы можем легко сказать, так это же все просто либералы, безбожники, их бесы крутят…Бесы могут крутить хоть либералами, хоть патриотами, им все равно, у них к каждому свой подход. Только сваливать все на бесов или видеть во всех недовольных агентов госдепа — это значит ничего не понять про себя. А ведь если мы хотим что-то изменить, начинать надо с себя, да и вообще, по большому счету, изменить мы можем только себя и изгнать только своих бесов.
Церковь наша сейчас переживает очень непростые времена, она в серьезном кризисе и кризис это внутренний. И реакция жителей Черноголовки на Крест — свидетельство, пусть очень локальное, этого нездоровья Церкви.
Что ж, в истории так было не раз и каждый раз Церковь находила силы на обновление. Уверен, так будет и теперь. Проблема тут только одна. Опять же история учит нас, что в России, где Церковь всегда теснейшим образом связана с государством, такое обновление возможно, только если начнется обновление самого государства. Церковные реформы начала ХХ века, созыв Поместного собора, стали возможны только благодаря серьезным изменениям в российской империи.
Возвращаясь к моей полемике с противниками Креста, я хочу сказать спасибо всем, кто в ней поучаствовал. Это был очень трудный разговор, очень непросто было услышать друг друга. Очень надеюсь, что что-то у нас получилось, и главное, мы не скатились к банальной ругани. Вообще, этот опыт выстраивания диалога с людьми иных взглядов и убеждений очень важен.
Мне иногда говорили: зачем ты с ними разговариваешь, это же враги Церкви.
Во-первых, я так не считаю. Не считаю тех, кто критикует Церковь, в чем-то ее укоряет, врагами. Враги — внутри, среди нас, да и мы сами, делая всякий раз что-то не должное, встаем в этот ряд. А недовольные и возмущенные — это не враги, а учителя и врачи. Просто мы плохо учимся и не хотим лечиться.
И раз уж речь зашла о врагах, я вспомнил, что сегодняшнее евангельское чтение — именно на эту тему.
«Вы слышали, что сказано: «люби ближнего твоего и ненавидь врага твоего». А я говорю вам: любите врагов ваших, благословляйте проклинающих вас, благотворите ненавидящим вас и молитесь за обижающих вас и гонящих вас, да будете сынами Отца вашего Небесного, ибо Он повелевает солнцу Своему восходить над злыми и добрыми и посылает дождь на праведных и неправедных. Ибо если вы будете любить любящих вас, какая вам награда? Не то же ли делают и мытари? И если вы приветствуете только братьев ваших, что особенного делаете? Не так же ли поступают и язычники? Итак, будьте совершенны, как совершен Отец ваш Небесный».(Мф.5:43-48).
Эти слова из Нагорной проповеди были первыми, которые когда-то меня, еще атеиста, поразили и я их записал, а тетрадку, потому что Библию, которую принесли мне на ночь, рано утром надо было отдать, а я хотел оставить эти слова с собой. Почему? Не знаю. У меня точно в то время не было никаких врагов, но что-то я почувствовал, уловил. Здесь, именно в этих словах тайна и суть учения Христа.
Ниже, мои мысли в связи с этой евангельской заповедью.
Сегодня мы услышали, может быть, одну из самых парадоксальных заповедей нашего Спасителя. Это заповедь — о любви. И это не удивительно: к чему еще может призывать нас Бог, Который сам есть Любовь(1Ин.4:8). Удивительно то, что Христос призывает нас — любить своих врагов(Лк.6:35).
Человеческий опыт имеет громадную историю. И со времен Каина и Авеля люди знают, что их окружают не только свои, но и чужие, которые нередко становятся врагами. И этот зачастую горький опыт помог людям выработать, выстрадать свое отношение как к ближним, так и к врагам. Предельно кратко это отношение выразил Спаситель в Нагорной проповеди: «Вы слышали, что сказано: «люби ближнего твоего, и ненавидь врага твоего»(Мф.5:43). И хотя в Ветхом Завете, вопреки мнению многих, мы не найдем заповеди о ненависти к врагам, именно такое отношение к ним считалось не просто нормальным, но и желательным, похвальным.
Но а сейчас, спустя два тысячелетия после проповеди Евангелия, разве все по-другому?
Хорошо помню беседу с одной набожной женщиной, не один год несущей послушание в храме. Она с умилением и даже со слезами на глазах рассказывала нам о том, как всю ночь читала какую-то духовную книгу, как много в ней было поучительного о христианской любви, смирении и кротости и как это чтение буквально перевернуло ее душу. Говорилось это очень искренно и так, наверно, и было, но вот когда буквально пять минут спустя разговор за столом пошел о делах насущных, и кто-то упомянул не совсем порядочные дела какого-то известного политика, эта женщина, с таким же искренним чувством, пожелала ему гореть в аду. Выглядело это и правда очень контрастно, и сама женщина несколько смутившись сказала: «да что о них говорить, их можно только презирать».
Слава Богу, многие из нас, христиан, понимают, что ненависть, даже к врагам, как-то не прилична христианину, ну или хотя бы не прилично публично ее демонстрировать. Но может быть, тогда можно врагов презирать или гнушаться ими?
Сразу скажу, что для меня очевиден духовный прогресс человека, заменяющего такую естественную ненависть к врагу на презрение к нему и уж тем более если в его душе рождается жалость к тому, кого еще вчера хотелось уничтожить.
И все же со всей определенностью нужно сказать, что Господь ждет от нас другого — не гнушения и даже не жалости, а любви.
Почему? Господь не скрывает от нас, почему Он хочет, чтобы мы именно любили своих врагов. Потому что Он хочет, чтобы мы были «сынами Всевышнего; ибо Он благ и к неблагодарным и злым»(Лк.6:35). Потому что Он хочет, чтобы мы были «совершенны, как совершен Отец ваш небесный»(Мф.5:48). Вы скажете: но это же невозможно! И будете правы — «человекам это невозможно, Богу же все возможно»(Мф.19:26).
Как может Бог сделать то, что невозможно человеку? Для этого нужно, чтобы человек этого сам захотел. Захотел того, что ему не свойственно, а может быть, даже чуждо его натуре. Например, захотел не просто забыть своего врага или даже его простить, но полюбить его.
Здесь, во избежание недоразумений, надо обязательно уточнить, что именно понимается в Евангелии под словом «любовь». Любовь ведь бывает разная, и в греческом языке есть даже несколько глаголов, которые мы переводим одним словом «любовь». Господь не ждет от нас, что мы будем любить врагов так же, как мы любим своих детей или близких, такая любовь наполнена нежностью, умилением, восхищением и т. д. В данном случае речь идет о любви не как сильной эмоции, а как волевом усилии. Я желаю блага тому, кого я люблю. Примерно то же самое надо иметь в виду, когда мы рассуждаем о заповеди любви к самому себе(Мф.22:39).
Я не хочу наказать своего врага, не хочу, чтобы его покарал Бог, не хочу, чтобы он исчез из моей жизни, я желаю ему добра, несмотря на то, что он делает мне зло. Потому что этого от меня ждет Христос. Потому что Он именно так относился к своим врагам. Потому что я хочу быть Его учеником и идти по пути спасения в Его Царство.
Один из моих любимых святых — преп. Силуан Афонский. Может быть, кому-то покажется странным, но блаженный Старец считал критерием истинной веры, истинного богообщения, признак подлинного благодатного действия именно — любовь к врагам.
Вот его дерзновенные слова:
«Душа, которая не познала Духа Святого, не разумеет, как можно любить врагов, и не принимает этого; но Господу всех жалко, и кто хочет быть с Господом, тот должен любить врагов.
А кто ругает плохих людей, но не молится за них, тот никогда не познает благодати Божией.
Господь научил меня любить врагов. Без благодати Божией не можем мы любить врагов, но Дух Святой научает любви, и тогда будет жалко даже и бесов, что они отпали от добра, потеряли смирение и любовь к Богу».
Ну, а если нет у меня пока этого дерзновения — любить врагов, если душа немощна и вера слаба? Преподобный Силуан пишет про это так:
«Если ты не имеешь любви, то хотя бы не поноси и не кляни их; и это уже лучше будет; а если кто клянет и ругает, в том ясно живет злой дух, и если не покается, то по смерти пойдет туда, где пребывают злые духи. Да избавит Господь всякую душу от такой беды».
Очень важно хотя бы это ясно понимать. Понимать, что вера, которая не знает любви к врагам, еще не истинно православная вера. И главное, не выдавать своего по сути языческого устроения, которое так и пышет злобой на врагов, за христианскую ревность. Вот уж воистину, «это ревность не по разуму»(Рим.10:2).
Дневник о. Вячеслава Перевезенцева
от 22 июня 2019 года на www.facebook.com