Нашёл замечательные слова митрополита Антония Сурожского, который в моей жизни, был все таки самым важным учителем и наставником, после о. Александра, хотя видел его я всего несколько раз и беседовал лично, тоже не много и, совсем не о личном, но его слово, настолько, почти всегда, касалось того, что в тебе уже было, резонировало с тем, о чем ты думал, в чем сомневался, чего искал, о чем догадывался, что со временем, а читать и слушать его мне довелось ещё в самиздате в конце 80-х (эта напечатанная на машинке, в самодельном переплете книга,подаренная мне С. С. Хоружим, близким другом В. Бибихина, до сих пор со мной). Так, вот слово владыки и даже его голос, со временем создали, то, что Мераб Мамардашвили называл мотивом, не в психологическом смысле, а в музыкальном. Этот мотив, так или иначе, уже с тобой навсегда, он окрашивает, выстраивает, интонирует, т.е. позволяет избегать фальши, не столько благодаря точности и абсолютности слуха, сколько благодаря способности видеть целое, за звуками музыку, за словами смысл.
Мне кажется, это то чему нельзя научиться, в отличии от силы. Это то, что мы можем только принять, как бы страшно это не было. Это, конечно, про доверие, м.б. самую важную и самую таинственную, парадоксальную способность человека. Почему парадоксальную? Потому-то это не естественная способность, хотя она и заложена в нас на уровне природы, то, что есть у детей, но мы так быстро взрослеем… и это то, что роднит нас с нашими меньшими братьями. Но у них, эта способность на уровне инстинкта, а мы лишены инстинктов (это тоже парадокс), у нас вместо инстинктов культура, то что мы строим сами, что выбираем, за что держимся и то, что с нами только до тех пор, пока мы за это держимся, прилагая своё усилие, это и есть жизнь человека.
Доверие, парадоксально, не естественно, не возможно, почти также как неестественно ходить по водам или по канату.
Помните, как у Людвига Витгенштейна, которого так любил Бибихин:
«Честный верующий подобен канатоходцу. Кажется, что он ступает по воздуху. Он не падает только благодаря самой ничтожной опоре, какую только можно вообразить. И всё же идти по ней можно».
Но Господь, часто бывает так к нам милостив, что просто не оставляет выбора… другого пути просто нет…
А вот и слова митр. Антония на эту тему, из беседы 1971 года, которая понятно, именно сегодня мне так близка.
«… Сила Божия в немощи совершается(2Кор.12:9). Можно сказать: даже в нашей немощи, можно также сказать: только в нашей немощи. «Даже» в том смысле, что Бог не нуждается в нашей силе, чтобы дать нам силу, Он не нуждается в нашей крепости, чтобы сделать нас крепкими; и «только» в нашей немощи, потому что наша сила не может достичь ничего. Мы не можем при помощи тварной силы победить дьявола, силы тьмы, его голос внутри нас, порыв страсти. Мы не можем также достичь своего человеческого призвания с помощью человеческой силы. Мы призваны быть причастниками Божественной природы(2Пет.1:4). Это может быть дано и принято; никаким образом мы не можем сами это совершить, сами достичь. Мы призваны стать членами, живыми членами Тела Христова; мы не можем стать таковыми собственной силой. Мы призваны все вместе, в нашем единстве и каждый из нас в отдельности стать храмами Святого Духа: все что мы можем сделать — быть внутренне свободными и способными воспринять Его. Мы призваны быть сынами и дочерьми Живого Бога, это может быть даровано и принято, это не может быть создано и произведено искусственно. Так что обратимся ли мы к темной стороне в нас или к высочайшему призванию, к которому мы предназначены Богом, не своей силой сможем мы достичь его или преодолеть, это может только Божественная сила; но Божественная сила действует внутри нашей слабости.
Но слово «слабость» должно быть правильно понято. Это не та слабость, которая заставляет нас всегда выбирать то, что легко, что привлекает и обольщает нас, это слабость другого рода. Апостол Павел говорит о ней в двух местах, и ясно, что это не та слабость, которая и не пытается быть верной Богу, это слабость, которую можно назвать гибкостью, отданностью, прозрачностью.
Китайский мыслитель Лао-Цзы говорит в одном из своих сочинений, вернее, в своем единственном сочинении, что сила и смерть всегда идут рядом, а жизнь и слабость составляют пару, сосуществует, и объясняет это с помощью двух образов. Он говорит: посмотри на большие дубы, они так сильны, но внутри ствола жива только малая часть, все остальное — это мертвое дерево, охраняющее жизнь внутри, но и держащее ее взаперти; и чем сильнее выглядит дуб, тем толще будет мертвая часть за счет живой. Посмотри, говорит он, на виноградную лозу, у нее растут самые кончики, те части, что ребенок может переломить двумя пальцами; лоза полна жизни, потому что она такая хрупкая; она хрупкая, потому что она в становлении. Я думаю, слабость, о которой говорит апостол Павел, можно понять в этом смысле: не как слабость, заставляющую нас делать неправильный выбор, а как хрупкость, способную к становлению, хрупкость, в которой нет сопротивления, поскольку нет силы, мощи, тяжести.
Если хотите, обратимся к примерам. Вы учите ребенка писать: вы берете руку ребенка в свою, вкладываете в его пальцы карандаш и начинаете водить его рукой. Пока ребенок не знает и не подозревает, чего вы ждете, строчки выходят совершенно ровные; в момент, когда ребенок вообразит, что он знает, и начинает помогать, все идет вкривь и вкось, потому что он будет тянуть или толкать не во время. Он приложит свою силу к вашей, тогда как только его слабость обеспечивает гармонию движения.
Возьмем другой пример: парус, верно направленный, может улавливать ветер и доставит лодку к месту назначения, потому что он так хрупок, так гибок; если заменить его крепкой и прочной доской, никуда не попадешь. И вместе с тем парус так хрупок, что может быть разорван в клочья. Этот пример не так неуместен в области богословской, как кажется, потому что «ветер» в латинском, в греческом языке, на иврите — то же самое слово, что «дух». Когда веет Дух, мы можем Его уловить и Он унесет нас только благодаря гибкости паруса, а не при помощи прочной и несгибаемой силы.
И последний пример: сравним железную латную рукавицу, какие мы видим в древних доспехах, с перчаткой хирурга. Первая мощная, твердая — и как мало можно ею сделать; вторая так тонка — и какие чудеса может сотворить умная рука в ней.
Так что мы можем быть уверены, что все возможно нам силою Христа, если мы сами не противимся или не помогаем (что одно и то же) силе Христовой нашей собственной «силой» и собственной слепотой. Несомненно, наша слабая молитва, скудная молитовка, просящая только о помощи против сильнейшего из возможных врага, приведет нас к победе, ибо Тот, Кто внутри нас, сильнее того, кто в мире. Это очень важно для нас, потому что в таком случае не требуется ожидать, чтобы в нас возникла молитва, полная чувства, в драматические моменты, когда мы молимся, потому что глубоко потрясены или видением Бога, или осознанием действующей внутри нас смерти. Мы можем молиться целенаправленно, с уверенностью, с радостью, бесстрашно, потому что мы беспомощны, слабы, но Господь Вседержитель на нашей стороне»
Да, и ещё мне важно было услышать эту метафору «про перчатку хирурга», ведь завтра утром много будет зависеть и от этих рук. Мой хирург очень опытный врач и глубоко верующий человек, зовут его Александр, анестезиолог Ксения, прошу помолиться и о них.
Публикация о. Вячеслава Перевезенцева
от 28 мая 2019 года на www.facebook.com