Светлый вечер с протоиереем Игорем Гагариным
(11.03.2019 | 20:00).
Радио «ВЕРА» — Светлое радио онлайн (Москва 100.9 FM)
radiovera.ru
В гостях у Радио «ВЕРА» был настоятель Иоанно-Предтеченского храма села Ивановское протоиерей Игорь Гагарин.
В первый день Великого поста говорили о том, что дает человеку пост, как меняются богослужения в православных храмах в этот период и в чем особенность первой недели поста.
Ведущий: Александр Ананьев.
Часть вторая:
Скачать MP3 файл: первую часть и/или вторую часть передачи.
Источник: «Радио ВЕРА»
Александр Ананьев:
— Добрый вечер, дорогие друзья! Добрый особенный вечер!
Меня зовут Александр Ананьев, я — ведущий программы «Светлый вечер», в частности, «Вопросов неофита», и сегодня на мои вопросы любезно отвечает человек, которому я невероятно рад, и именно в этот день — протоиерей Игорь Гагарин, настоятель храма святого Иоанна Предтечи села Ивановское. Добрый вечер, отец Игорь!
Протоиерей Игорь Гагарин:
— Добрый вечер!
Александр Ананьев:
— Как же я счастлив, что Вы смогли до нас добраться именно сегодня!
Протоиерей Игорь Гагарин:
— Первый день Великого Поста — это, конечно, наиболее яркий, в какой-то степени, день.
Ещё вчера было Прощёное Воскресенье, вчера мы заговлялись, обильно часто, и вот, наконец, началось… то, к чему мы готовились — началось.
Вот, чтобы понять смысл этого «началось», может быть, ещё раз несколько слов сказать о том, как мы готовились?
Александр Ананьев:
— Да, а прежде, чем мы поговорим о том, как мы готовились… отец Игорь, простите, я перебиваю… у меня тоже какое-то радостное возбуждение по этому поводу… я хочу обратить внимание наших слушателей: не закончилось вот это всё — мясо, вот эта вот вся жизнь, а именно — началась самая настоящая жизнь, и это очень важный акцент.
Протоиерей Игорь Гагарин:
— Да, да! Потому, что… вот… я думаю, не ошибусь, если скажу, что очень многим людям бывает присуще, время от времени, посещающее их чувство неудовлетворённости — тем, какие они есть, тем, как они живут — очень здоровое, очень хорошее чувство, когда, вроде бы… ну… и нормально всё, но, с другой стороны… вот… есть в душе какое-то убеждение, что «я могу быть лучше, я могу жить чище, я могу больше дать… я живу… как бы… вполсилы, а, может быть, и меньше… что если я возьмусь за себя по-настоящему, то я гораздо больше могу в жизни достигнуть — в себе самом, прежде всего, конечно, потому, что главное достижение — это не какое-то внешнее, а то, чего мы достигаем в своём совершенствовании».
И вот, я думаю, эти ощущения бывают знакомы, чуть ли не с детства. И человек обычно всегда ждёт какого-то момента, с которого это начнётся.
Александр Ананьев:
— «Я начну изменяться с понедельника… с Нового года…»
Протоиерей Игорь Гагарин:
— Вот… я не случайно сказал, что «чуть ли не с детства» потому, что, я ещё помню, в детстве мы учили такой детский стишок «С понедельника возьмусь…»
Александр Ананьев:
— Да-да…
Протоиерей Игорь Гагарин:
— Это уже… раз такое было стихотворение, и оно было так понятно очень многим детям, то это говорит о том, что это… в общем-то… чувство, порядка…
«С понедельника возьмусь!» — ну, обычно, чаще всего люди говорят или «с понедельника», или «новый год». Я думаю, любовь к этому празднику, к новогодним праздникам, в какой-то степени, объясняется тем, что, очень часто, человек, даже подсознательно, думает, что начнётся что-то новое в его жизни. С днём рождения это, порой, бывает связано: «Вот, всё… вот, мне 30 лет исполняется — всё, хватит уже жить в полмеры, наконец, надо пробудиться!» Именно «пробудиться» — я не побоюсь этого слова. Потому, что у человека такое ощущение, что он не совсем проснулся ещё для подлинной жизни, что он ещё не засучил рукава, что он ещё не начал действовать по-настоящему, но — всё впереди! «Я обязательно это сделаю! Я обязательно начну! Вот, исполнится День рождения… или… вот, наступит Новый год… или вот, кончится лето, и начнётся всё… вот, после отпуска — я возьмусь!»
Ну… чаще всего — желания так и остаются желаниями. Как вот ещё, мне очень близкие стихи Некрасова: «Суждены нам благие порывы, но свершить не дано ничего…» Часто человек вот такие порывы испытывает, и хорошо, если после неудачи, он всё-таки не махнёт рукой, не скажет: «Ну, уже сколько раз пробовал начать — видать, не получится…», а, всё-таки, снова будет это делать.
Так, вот… я убеждён, что для верующего православного человека — самый-самый лучший момент начать новую попытку подняться на какую-то ступень — это начало Великого Поста, это первый день Великого Поста — день сегодняшний. Поэтому, этот день — очень радостный, на мой взгляд. Хотя, вроде бы, вот такой контраст очень интересный: весь храм одевается в чёрное, песнопения носят печальный характер. Даже вот Пушкин, когда говорит о молитве Ефрема Сирина: «Но ни одна из них меня не умиляет так, как та, которую священник повторяет во дни печальные Великого Поста…»
Хочется сказать, что — да, они и печальные… вот, тут вот… какая-то диалектика такая… и, в то же время, очень радостные. Печальные — потому, что мы ещё раз переживаем свою греховность, но радостные — потому, что мы надеемся её победить, хоть в какой-то мере, этим постом.
И вот, здесь мне хочется вернуться ко вчерашнему дню. Потому, что вчера читалось послание апостола Павла — отрывок, который необыкновенно точно, на мой взгляд, отражает настроение человека, который начинает Великий Пост: «Наступил уже час пробудиться нам от сна, ибо ныне ближе к нам спасение, нежели когда мы уверовали. Ночь прошла, а день — приблизился. Итак, отвергнем дела тьмы и облечемся в оружие света. Как днём, будем вести себя благочинно, не предаваясь ни пированиям, ни пьянству, ни сладострастию и распутству, и ссорам, и зависти, но облекитесь в Господа нашего Иисуса Христа, и попечения о плоти не превращайте в похоти».
Вот, мне кажется, это программа. Вот это — просто вся программа Великого Поста! Вот, скажут: «А что в посте… вот, что, вообще… делать постом?» — вот, выписать эти строчки, и перечитывать — вот тебе вся программа, вся идея Великого Поста.
Александр Ананьев:
— Это Вы его назвали, за эфиром, эпиграфом к канону Андрея Критского…
Протоиерей Игорь Гагарин:
— Это не эпиграф, наверное, нет… это… знаете… вот, хорошо, что Вы мне напомнили про эпиграф… О каноне — великом покаянном каноне Андрея Критского мы, конечно, скажем сегодня, но, как часто бывает, что у великих произведений искусства… авторы предваряют эти великие произведения эпиграфом — то есть, какой-то цитатой, или строчкой, или строфой какого-то другого автора, которая выражает идею того, что будет потом в произведении.
Вот, так же поступила и Церковь, мне думается, с каноном Андрея Критского — не сам Андрей Критский, но именно Церковь тем, что перед постом, в течение трёх недель, трёх суббот ( ну, это не субботы, вернее, а воскресные службы, вечером ) поётся в церкви псалом 136 «На реках вавилонских…»
Вот этот псалом мы уже перестали петь, начиная… последний раз мы его спели в субботу, позавчера вечером, но как, мне кажется, он прекрасно настраивает, опять же, на правильное понимание, что же будет происходить во время Великого Поста.
«На реках вавилонских, тамо седохом и плакахом, внегда помянути нам Сиона. На вербиих, посреде его, обесихом органы наша…» — псалом рассказывает о израильтянах, которые оказались в плену. Разрушен Иерусалим, уничтожен Храм, всё святое уничтожено, многие братья и сёстры погибли. И вот, те, кто уцелели — их ведут в чужую страну, ведут в Вавилон, чтобы там они были рабами. И вот, на «реках вавилонских мы сидели и плакали, вспоминая о Сионе…» — псалом говорит нам от лица музыкантов, которые, судя по всему, играли в Иерусалимском Храме, и они взяли с собой эти музыкальные инструменты. И вот, они эти музыкальные инструменты повесили на вербах — на привале, на реках вавилонских, а солдаты, конвоиры, которые ведут их — им интересно: музыканты… ну, пусть сыграют, споют песню: «… тамо пленшии нас говорили нам: воспойте нам от песней сионских…», спойте нам — веселее будет и вам, и нам!» И вот этот ответ: «Како воспоим песнь Господню на земли чуждей? Аще забуду тебе, Иерусалиме, забвена буди десница моя!» Нет! Не можем мы радоваться, не можем мы петь — потому, что уничтожен Иерусалим, и единственное, что осталось от Иерусалима — это память в моём сердце. И если я забуду его, то тогда — всё, тогда полный, действительно, конец».
И вот, вы знаете, о чём мне хочется здесь сказать, в связи с этим псалмом? Вот, есть географические названия, которые в православном сознании имеют духовный смысл. Наверное, вот здесь — Вавилон, затем — Иерусалим, Сион… ну, Иерусалим, Сион, Израиль — это, примерно, смысл один и тот же, в духовном плане. И есть ещё Египет, из которого израильтяне ушли, в котором они были в рабстве достаточно долгое время.
И вот эти три точки на Земном шаре, достаточно близкие друг к другу географически — Египет, Вавилон и Израиль, Иерусалим, Сион — это не просто какие-то страны, территории, это — некие способы жизни, это — некие духовные состояния.
Что такое Египет? Египет — это жизнь довольная, сытная. Когда израильтяне вышли из Египта, и сразу им пришлось оказаться в очень трудных состояниях в пустыне, они стали голодать, нуждаться — очень многие роптали: «Куда ты вывел нас? — говорили они Моисею, — Там мы были сыты, там были котлы с мясом ( вот этот образ Египта — котлы с мясом ), а здесь — что у нас есть?»
Да, там были котлы с мясом, там была сытость, но там было — рабство. Вы были рабами!
И вот, Египет — это, наверное… с духовной точки зрения, это такой способ жизни, когда человек живёт чисто материальным! Да, он может быть вполне порядочным человеком, он может не совершать никаких таких больших грехов, честно выполнять свою работу, быть хорошим семьянином, но ему — вот только земное, только земля — никаких разговоров о вечности, о смысле жизни, о призвании нашем — он этого не понимает.
Вавилон. Вавилон — это другое. Вавилон — это порок, это разврат, это похоть, это… ну… сюда можно вот всё — то, что мы называем… наркомания… я не знаю… пьянство — всё, что, вообще, воспринимается как разврат и порок, вот…
Александр Ананьев:
— Падение.
Протоиерей Игорь Гагарин:
— … падение, да. Это — Вавилон.
И — Иерусалим, Израиль. Это — когда человек предстоит перед Богом. Когда главной ценностью в жизни человека является Господь. Человек живёт — Богом, живёт — верой.
И вот, можно было бы всех людей, наверное, разделить на египтян, вавилонян и израильтян. Ну, это такое — самое простое, что… и понятно, о ком идёт речь, не буду повторять. Но, наверное, правильно — этого не делать.
А правильно — посмотреть на всех и понять, что каждый из нас — в какой-то степени, египтянин, в какой-то степени — вавилонянин, и, слава Богу, в какой-то степени — израильтянин. В нас уживается — и желание комфорта и материальных благ, и тяга к пороку ( как говорил Достоевский: «Идеал Содома тоже влечёт» ), и, в то же время, стремление к чистоте, к подлинной жизни, наверное, есть в каждом. И беда заключается в том, что эти три государства никогда не смогут жить в мире между собой. Усиление одного неизбежно влечёт какое-то ослабление, или даже гибель, другого.
И вот, Вавилон поработил Израиль, Иерусалим разрушен, и, собственно, вот мы все, в начале Великого Поста, и ощущаем себя пленными израильтянами — что мы в Вавилоне. Потому, что, когда я посмотрю на свою жизнь и скажу, чего в ней больше, то… ну… дай Бог, чтобы среди наших слушателей были кто-то, кто скажет: «Нет, мне Вавилон совершенно чужд, и я никаких пороков… никаких слабостей таких вот постыдных у меня нету». Ну, хорошо тогда.
Но я думаю, что каждый человек, кто честно смотрит на себя, видит, что — много там Вавилона… в их мозгах Вавилона, в моей душе, в моём сердце много Вавилона — и это разрушает Иерусалим. Потому, что Вавилон обязательно разрушит Иерусалим.
И вот сейчас для меня важно помнить, хотя бы, что Иерусалим — есть.
Ведь… давайте, посмотрим исторически… израильтяне жили в Вавилоне 70 лет, а потом они — вернулись. И снова отстроили Иерусалим.
А почему они вернулись? Потому, что помнили о нём. Поэтому Господь им дал возможность вернуться.
И вот, наш Великий Пост — это путь обратный в Иерусалим.
«СВЕТЛЫЙ ВЕЧЕР» НА РАДИО «ВЕРА»
Александр Ананьев:
— Вы слушаете «Светлый вечер». Неофит Александр Ананьев продолжает задавать свои вопросы человеку, у которого есть ответы — протоиерею Игорю Гагарину.
Вы обратили моё внимание на вот этот псалом 136, про который я, честно, вообще ничего не знал. А ведь там скрывается очень важный момент… как в русских сказках: налево пойдёшь — в Египет попадёшь, направо пойдёшь — в Вавилон попадёшь, прямо пойдёшь — в Израиль попадёшь. И сегодня, как раз, тот самый день, когда мы выбираем направление.
Вернёмся к дню сегодняшнему. День строгий ведь, правильно?
Протоиерей Игорь Гагарин:
— Да. По церковной традиции, в этот день мы вообще воздерживаемся от пищи. Понятно, что это мы ни в коем случае не рекомендуем делать всем. Потому, что у всех разное состояние здоровья и возможности. Но мы рекомендуем всем, кто желает, всё-таки, вступить достойно в пост, быть максимально строгими сегодня к себе, к своим потребностям телесным — ну, насколько это позволяют здоровье и силы.
Ну, а в плане Богослужебном — он, в общем-то, такой же, как будет и завтрашний день, и послезавтрашний… и, по сути дела, большинство будних дней Великого Поста. Это — долгие, продолжительные службы. Сегодня вот такие службы уже прошли у нас.
Александр Ананьев:
— Но начало Великого Поста — это всегда… вот, даже я, со своим неофитским сознанием и с огромными белыми пятнами в понимании Великого Поста и Богослужений знаю, что это — чтение Великого Покаянного канона Андрея Критского. И это — самое главное значение слова «канон» в моём понимании. «Канон» — это канон Андрея Критского, канон Андрея Критского — это начало Великого Поста. Что это за канон?
Протоиерей Игорь Гагарин:
— Канон Андрея Критского, который уже много веков традиционно читается в Церкви, читается в первые 4 дня Великого Поста, а затем ещё раз повторяется на 5-й неделе — так называемая служба «Стояние Марии Египетской».
Это собрание тропарей… вот, вообще, слово «канон»… ну… как бы… означает некий порядок установленный. Вот, в данном случае, мы говорим о конкретной поэтической форме.
Пользуясь мирским языком — наверное, нетипичным, конечно, для церковного человека, но, всё-таки, я им воспользуюсь — это поэма. Это, своего рода, духовная поэма, построенная по своим определённым правилам, о которых, может быть, мы сегодня и скажем, и состоит она из 9-ти больших песней — больших.
Обычно… канон Андрея Критского — ведь это не единственный канон, мы с канонами постоянно встречаемся, на каждой утрени в церкви читается какой-то канон. И когда мы готовимся к Причастию, мы читаем каноны, в том числе, и канон ко Причащению, и ещё ряд других канонов. И я думаю, что каждый, кто это уже делал, они уже заметили, что всё это строится, примерно, по одной форме — строится из 9-ти песней, 2-я — чаще всего, почти всегда, опускается ( это отдельный разговор — почему ), а вот в Великом Покаянном каноне она — не опускается.
И канон этот состоит из множества тропарей. Если обычные каноны, которые мы читаем — это… ну… три, четыре, пять тропарей, от силы, в среднем, то здесь их — огромное множество. Поэтому, прочитать весь этот канон за один раз — это дело достаточно продолжительное. Канон делится на 4 части, и в понедельник, вторник, среду и четверг мы читаем эти необыкновенно глубокие, возвышенные стихи, тропари, в которых Церковь призывает нас, устами преподобного Андрея Критского, посмотреть на себя ещё раз, разобраться в себе, проникнуть в глубину своего сердца, задать себе вопросы и, самое главное, пробудить в нас искреннее желание меняться, искреннее желание становиться новыми. С одной стороны, любовь к чистоте и правде, и добру, с другой стороны — ненависть ко всему тёмному и злому, что есть во мне.
Вот, вы знаете, я попрошу у вас прощения, но я сейчас снова на немножечко вернусь к 136 псалму — потому, что там тоже об этом есть.
Псалом начинается очень горько, печально, прямо хочется плакать вместе с этими авторами, но потом вдруг интонация меняется, и есть такие слова: «Помяни, Господи, сыны Едомския, в день Иерусалимль глаголющия: истощайте, истощайте до оснований его!…» — ну, не буду весь псалом цитировать, но он исполнен такой ненавистью, таким гневом вот к тем людям, которые их поработили — сыны Едомские, то есть, вавилоняне, и… «Дочь Вавилоня окаянная, блажен, кто воздаст тебе…, еже воздала еси нам…» — и заканчивается совсем страшно, такими словами, которые меня всегда сначала коробили, пока я не стал понимать их духовный смысл, — «Блажен, иже имет и разбиет младенцы твоя о камень ( Блажен, кто возьмёт твоих младенцев и разобьёт их о камень )!»
Просто… вы знаете, когда я в первые разы читал этот псалом, мне так было… сначала читаешь — как прекрасно, как это… и потом, как прочитал — сразу закрыл — всё, больше читать этого не буду! Как это… мне показалось… жестокость какая-то — ну, младенцы-то чем виноваты, их — о камень…
Потом стало понятно, что речь идёт о том Вавилоне, который внутри меня. И «дочь Вавилоня окаянная» — это те силы, которые влекут меня ко греху, и если я просто буду осознавать свою греховность, но не возненавижу её — ничего не получится!
Дело в том, что в том-то и беда, что мы знаем, что такое хорошо, и что такое — плохо. Мы знаем, как надо, и как не надо, и знаем, что такое добро и зло, но в нас недостаточно, наверное, любви к добру и ненависти ко злу, которое внутри нас, чтобы по-настоящему решительно отложить его. А «младенцы» — кто такие «младенцы»?
С точки зрения… так, как объясняют толкователи, любой грех начинается с так называемых «прилогов», когда приходит только первая мысль. Ты ещё не согрешил, но у тебя уже появляется первая идея согрешить, и вот… это — «младенцы», то есть они — ещё не выросли. Это ещё не грехи…
Александр Ананьев:
— Помыслы…
Протоиерей Игорь Гагарин:
— Да. И вот — о камень их надо разбивать, этих «младенцев» — о камень веры. С ненавистью, не жалея этих «младенцев», потому, что эти «младенцы» подрастут — они такое устроят, они снова тебя свяжут по рукам и ногам, и унесут в Вавилон.
И вот это же — в каноне Андрея Критского. Горечь о том, какой я… как я пал, в кого я превратился, кем я стал — боль, которой пронизан весь этот канон, боль, но, ни в коем случае, не отчаяние. Ни в коем случае, не уныние. А, при этом, надежда на то, что это будет преодолено, что Господь не оставит меня, что я вернусь к Тебе, Господи! Я уже иду к Тебе, Господи! И я — приду.
Александр Ананьев:
— А мы вернёмся в студию ровно через минуту — нам надо прерваться на минуту, и я очень хочу продолжить наш разговор о первом дне Великого Поста в целом, и о чтении Великого Покаянного канона Андрея Критского, в частности.
«СВЕТЛЫЙ ВЕЧЕР» НА РАДИО «ВЕРА»
Александр Ананьев:
— Вы слушаете «Светлый вечер». Меня зовут Александр Ананьев.
Я продолжаю задавать… хотя, какое там задавать, отец Игорь… я не задаю уже никаких вопросов — я сижу, разинув рот, и слушаю Вас, Ваше вот это искреннее, и даже страстное… поймите меня правильно… даже не рассказ — Вы делитесь своим переживанием всего того, что происходит вот в эти дни, и сегодня, накануне, и будет происходить впереди.
Вспомнилось, знаете, что? Слова — одного из любимых, в прошлом, по крайней мере, музыкантов — Константина Кинчева, помните: «Всем тем, кто знает, что такое любовь, но и умеет ненавидеть…» — я тогда не понимал вообще. Ну, какое отношение любовь имеет к ненависти? И тут, Вы мне сейчас открыли глаза, что любовь — к добру, и ненависть — к злу, ненависть к греху — это так же важно.
Протоиерей Игорь Гагарин:
— Да! Ненависть… вот, мы говорим о каноне Андрея Критского, но я тут… сразу мне вспомнилось… канон Ангелу Хранителю, который мы читаем перед Причастием — там, как раз, вот эта мысль проходит хорошо всё время!
Именно ненависть, ненависть к злу, но — только к тому злу, которое ты в себе ощущаешь, только к тому! К тому злу, которое в другом — это не моего ума дело.
Здесь очень хорошо, в каноне Андрея Критского, всё время говорится о том, что я — самый великий грешник. И это объясняется — сам святой автор канона даёт пояснения, почему он так считает.
Потому, что, на самом деле ведь, на первый взгляд может показаться — и мне приходилось об этом слышать — что люди говорят: «Но ведь это же — неискренне. Ну, ведь он знает же, что есть погрешнее его!» Да! Но он говорит: «Потому, что я ведением творю…», а не неведением.
Вот, наверное, сразу это отсылает нас к словам Господа Иисуса Христа на Кресте, когда Он просит Отца Небесного, чтобы Он не вменил этого греха тем, кто Его распинает, потому, что «не ведают, что творят». Потому, что, на самом деле, наверное, степень виновности заключается даже не только в самом характере греха, а в его осознанности. Не случайно в церкви неоднократно звучат такие слова, когда человек молится, и, кстати, священник на Литургии — он молится «о своих грехах и о людских невежествах». То есть, всё нехорошее, что делаю лично я, я должен называть грехами. То, что нехорошее, я вижу, делает мой брат, я называю неведением его.
И, в этом смысле, тут… как раз… канон нас всё время направляет на то, чтобы беспощадно посмотреть в своё сердце.
Александр Ананьев:
— Вот, главная тема этого канона: я самый страшный грешник, виновный более всех людей. Понять это современным умом современному человеку в современном мире, по-моему, чрезвычайно сложно. Гораздо сложнее, как мне кажется, чем это было людям в прошлом.
Мы много исповедуемся, но — каемся ли? И вот этот канон — он, как раз, учит и истинному покаянию, и… если не научит, то, хотя бы, поможет сделать какие-то первые шаги к нему. Я правильно понимаю смысл этого четырёхдневного чтения канона Андрея Критского?
Протоиерей Игорь Гагарин:
— Да. Если учесть, что большинство, всё-таки, тех, кто в церкви, они уже не первый год его читают, но всегда приходят в церковь… каждый раз… вот, я с особенным волнением всегда вижу людей, о которых я знаю, что вот этот Великий Пост их — первый в жизни, и этот Великий канон, который звучит сейчас — они знакомятся с ним в первый раз в жизни. И хочется так помочь им разобраться! Потому, что, с одной стороны, это прекрасный и великий текст, а с другой стороны, очень трудный текст, и требующий от человека достаточно большой культуры, эрудиции.
Но вот, если говорить о покаянии… Вы знаете, может быть, я здесь дерзну с Вами не совсем согласиться. Потому, что я не думаю, что современный человек в меньшей степени способен каяться. Мне кажется, человек остаётся, по сути дела, таким же. И современный человек — они разные, современные человеки. И есть немало людей, которые действительно переживают то, что и должен переживать человек!
Александр Ананьев:
— У меня, иной раз, до слёз… какое-то отчаяние, отец Игорь, потому, что я понимаю, что вот в окружении всего этого — не получается у меня покаяться! Не хватает душевных сил, и хочется выключить мобильный телефон, поставить машину на парковку, уехать в Оптину Пустынь, запереться там — и, может быть, там получится по-настоящему! Не исповедоваться — вот так, формально… потому, что каждый раз после исповеди выходишь и думаешь: «Да что ж такое! Ну, почему такая формальность? Ну, почему у меня опять не получилось? А вот, может быть, там — получится?»
И мне кажется, что виной всему — вот этот вот внешний мир, вот эта вся суета, вот эти все интернеты, мобильные телефоны, социальные сети, все эти работы, деньги, кредиты… в окружении этого, невозможно услышать самого себя!
Протоиерей Игорь Гагарин:
— Может быть, но… я думаю, эти же проблемы были и раньше. Только другие были всякие…
Александр Ананьев:
— Думаете?
Протоиерей Игорь Гагарин:
— Да, мне так кажется! Может, я слишком… как-то… наивно это воспринимаю…
Просто… вот, Вы говорите — не получается каяться. У нас, наверное… в одной из молитв есть: «Покаяния несть во мне… ( Покаянный канон ) Я имею волю каятися… Ты видишь, Господи, что я имею волю каятися!» — то есть, я имею намерение, по-другому говоря, покаяться, но… А дальше — мы должны, всё-таки, понимать, что и покаяние — это тоже дар Божий. Так же, как и молитва — это дар Божий. Что, на самом деле, мы можем только делать усилие и просить Бога дать мне это покаяние. И, собственно, Великий Пост — это прекрасная, как раз, возможность получить этот дар. Потому, что Церковь нас ставит в такие условия, чтобы максимально оградить от всего того — насколько возможно в наших условиях жизни — что может помешать подлинному покаянию.
Александр Ананьев:
— Каждый раз — удивительная штука! Когда Вы цитируете какой-то фрагмент из этого покаянного канона, у меня возникает такое радостное ощущение: «Так вот… это ж… мои слова! Я вот так же думал, только сформулировать не мог!» — как известно, лучшая книга — это книга, в которой всё говорится о том, что мы думали, но как-то казать не могли. Потому, что слов таких не знали.
Протоиерей Игорь Гагарин:
— Наверное, потому и дороги для нас церковные молитвы, и каноны, что не только Вы — и я, и многие слышат в них то, о чём вопрошала душа!
Александр Ананьев:
— Именно так! И это подводит нас к следующему моменту нашего обсуждения.
Пожалуй, эти вот 4 дня — это один из немногих периодов, когда Богослужение проходит в темноте, при свечах… и в синем свете мобильных телефонов. Почему? Потому, что в темноте читать книгу довольно тяжело, а с мобильного телефона… очень важно, как я понимаю, поскольку смысл вот этого покаянного канона чрезвычайно важен… очень важно иметь на руках как оригинальный текст, так и параллельный перевод на русский язык.
Протоиерей Игорь Гагарин:
— Вообще, в Церкви принято совершать в темноте те действия, которые предполагают наибольшую сосредоточенность человека на себе, на своей душе, и стремятся к тому, чтобы исключить вообще всё то, что может его как-то отвлечь. Вот, шестопсалмие читается тоже, да — на каждой утрени тоже гасятся все светильники.
Что касается перевода параллельного… ну… это, с одной стороны, мне кажется, было бы хорошо… но я как-то не совсем представляю, как это технически… получится это во время службы — сразу читать и то, и другое?
Александр Ананьев:
— Сейчас есть такая техническая возможность. Есть специальные сайты, программы-приложения даже есть специальные, которые позволяют слева видеть оригинальный текст, справа — видеть перевод, и не мучиться от того, что недостаточно освещения ( не у всех одинаково хорошее зрение, особенно в условиях ограниченной видимости ). И меня всегда поначалу смущало, как это люди, стоящие в храме — с мобильным телефоном? Ну, как так можно? Вы же на спектакль не придёте, там, в мобильный телефон смотреть? На концерт к Спивакову — не придёте с мобильным телефоном? А в храме-то уж — тем более!
Однако, нет. Люди, действительно, держат перед собой текст — потому, что очень важно не только принимать участие в Литургии, в службе, но и понимать, о чём там говорится. И не только на оригинале, но и на русском языке современном.
Протоиерей Игорь Гагарин:
— Но, вот… я здесь должен, к сожалению, всё-таки, предложить — и нашим слушателям, в том числе… всё-таки, потрудиться и найти время — не на службе, а дома прочитать вот эти переводы, комментарии.
Мы… так и так же… не можем мы, в конце концов, быть на службе, особенно люди, которые работают, всё то время, которое… допустим… проводят там монахи или священники. И, я думаю, может быть, недостаток того времени, которое мы проводим в церкви, можно восполнить домашней работой?
Было бы очень неплохо, чтобы, всё-таки, человек дома, спокойно сев за стол, внимательно прочитал хотя бы что-то, посмотрел. Потому, что в храме всё настолько, всё-таки… сам текст — он настолько густой, настолько он наполненный содержанием, и столько приводит образов из Ветхого Завета, что я почему-то думаю, что, всё равно, если человек без подготовки вот просто слушает, и даже следит за всеми комментариями, которые там, в тексте… ему вряд ли удастся без должной подготовки вот сразу всё это воспринять…
Александр Ананьев:
— … постичь хотя бы сотую часть смыслов.
Знаете, отец Игорь, сейчас в мировой сети Интернет есть традиция — перед достаточно большими текстами обязательно указывается: на чтение данного отрывка у Вас уйдёт 20 минут. Потому, что не всегда можешь оценить объём, и вот, если там какой-то, так называемый, лонгрид появляется, на его чтение может уйти 20 минут.
Сколько времени уйдёт дома на чтение вот этого Покаянного канона Андрея Критского?
Протоиерей Игорь Гагарин:
— Так вот я даже боюсь… я сейчас не смогу Вам ответить. Просто… я, вообще-то, никогда это не связывал со временем — вот, есть время, сел и читаешь. Причём, это даже читать не как молитву… потому, что можно просто встать — и я знаю, так многие и делают, и я так делал в своё время, когда ещё был в миру, или, когда, по каким-нибудь причинам, не мог служить — да, дома вставал, зажигал свечу и просто читал то, что положено в этот день. Читал и этот канон — просто читал, вот так же — вслух, нараспев — это одно. Это — молитва.
А тут я даже думаю, что… и вот то, о чём я сейчас говорю — это даже, наверное, не молитва, а это просто изучение… то есть, это тоже, своего рода, молитва…
Александр Ананьев:
— … с пояснениями, со всем…
Протоиерей Игорь Гагарин:
— … да, когда я просто сижу и работаю, что-то для себя выписываю. Потому, что иногда с некоторыми текстами стоит поработать. Это тоже один из видов молитвы. Потому, что молитва — это не всегда, когда мы стоим вот… в определённом положении, осеняем себя крестом, когда… мы можем разговаривать с Богом порой и сидя за столом, размышляя о чём-то, выписывая, перечитывая что-то, открывая какие-то места в Библии, на которые ссылки…
Просто… я хочу сразу сказать, что если какой-то человек вот возьмётся за это — тут даже дело не во времени, а в том, что… сколько бы он времени ни потратил, он всё равно не исчерпает всей глубины этого смысла. Поэтому, мне кажется, и не стоит ставить перед собой такой задачи. А вот задача — такая. Хоть в какой-то мере, в какой-то степени открыть для себя то, что читается в Великом каноне, нисколько не переживая о том, что гораздо больше осталось ещё не открытого и непознанного, потому, что — дай Бог — мы надеемся, это не последний Великий пост в нашей жизни, и так, постепенно, мы будем что-то перечитывать… Потом, можно же и… не обязательно… вот, эти 4 дня читали, а потом закрыть — и всё. Надо помнить, что ещё будет 5-я неделя поста, когда снова будет прочитан уже весь канон за один раз — будет очень долгая служба — и поэтому, можно и в последующие дни… просто, мне кажется, что само по себе внимательное вчитывание, медленное вчитывание, с комментариями, в текст Великого канона — это одно из прекрасных занятий на весь Великий пост.
Вот, что бы я хотел посоветовать ещё. Дело в том, что Великий пост призывает нас обратиться к Ветхому Завету. И вот, в первые дни Великого поста, и на протяжение потом всего Великого поста, мы читаем отрывки из Ветхого Завета.
Вот, сейчас мы начали читать Книгу Бытия — о сотворении мира сегодня читали, читается Книга Притчей Соломоновых, читаются отрывки — сегодня читался отрывок из Пророка Исайи.
И вот Великий канон Андрея Критского — он постоянно отсылает нас к Ветхому Завету. Канон этот учит нас, как мы можем читать Ветхий Завет.
А вот как мы его можем читать, Ветхий Завет?
Мне думается, что если мы, читая Ветхий Завет, видим в нём, прежде всего, некую Священную Историю, рассказывающую нам о великих событиях, о Творении мира, о великих пророках, патриархах — Аврааме, Исааке, Иакове, и так далее, то… это, конечно, тоже всё это правильно, и нужно делать, но это не единственное, что мы черпаем в Ветхом Завете.
И, в огромной степени, и я считаю даже — в большей степени, нам стоит воспринимать Ветхий Завет как Книгу о самом себе, о том, что творится в моей душе. Потому, что… вот, так же, как я и привёл пример с Вавилоном, с Египтом — это же всё во мне есть! И Египет, и Вавилон, и Иерусалим. Также, я думаю, читая Ветхий Завет, я очень много нахожу параллелей со своей жизнью.
И вот, святые отцы — именно так они и учили читать, и одной из прекрасных школ такого чтения является, как раз, канон Андрея Критского. Потому, что в этом каноне — постоянная отсылка к героям Ветхого Завета, и автор, святитель Андрей Критский — он, как раз, всё время соотносит те события, которые описаны в Ветхом Завете, с теми событиями, которые происходят в его душе. В себе самом он видит и грехи Адама, и Давида, и покаяние Давидово, и Авессалом находит тут место, и Ной, и Иов — всё это… все они проходят, и тут-то, как раз, беда заключается в том, что наши прихожане плохо знают Ветхий Завет очень часто, мало его читают.
И вот хочется… Вы знаете, вместо даже того, чтобы читать какие-то комментарии на канон Андрея Критского, может быть, стоит постараться… Вот, читаем мы канон Андрея Критского, встретили какое-то имя… там… допустим… Авессалом… или Ахитофел, и вот взять, отодвинуть: «Посмотрю, что, вообще, это был за человек… Кто такой был Авессалом? Кто такой был Ахитофел?» — и прочитать о нём, что возможно. Слава Богу, сейчас вот в этом отношении… уж раз есть у нас Интернет, я наберу в Гугле «Авессалом», и там всё это выйдет… Но, понятно, я призываю к гораздо большему.
Да, может быть, сначала начать именно с этого — чтобы прочитать то, что во всех словарях и справочниках мы очень быстро найдём, и в сети в той же самой. Но потом там, в этом же… в Википедии, или где-то ещё — там, всё-таки, слава Богу, не просто говорится о тех или иных личностях ветхозаветных, но всегда указываются конкретные главы и стихи в Библии, где это есть. И надо взять Ветхий Завет, и просто перечитать вот эти вот отрывки. И тогда… я понимаю, что все те отсылки к Ветхому Завету, которые есть в каноне Андрея Критского, наверное, не удастся прочитать в этот пост, но, хотя бы, взять два-три имени, и перечитать ещё раз, что о них сказано. И уже это не забудется, уже вот эти строки, эти тропари, где упоминаются вот эти ветхозаветные персонажи — они будут восприниматься уже гораздо более глубоко.
И так вот, постепенно, мы можем изучить для себя… ну… вот… всех тех героев Ветхого Завета, которые упоминаются Андреем Критским.
Александр Ананьев:
— Бездну смыслов, космос смыслов Великого покаянного канона Андрея Критского обсуждаем мы сегодня в программе «Светлый вечер» на «Вопросах неофита» с протоиереем Игорем Гагариным, настоятелем храма святого Иоанна Предтечи в селе Ивановское.
Я не успеваю задавать Вам вопросы, как Вы открываете для меня новые двери в какие-то новые залы смыслов, и новые… анфилада залов!
Я же воспринимал, до нашей встречи сегодня, вот это чтение Великого покаянного канона как какое-то очень красивое поэтическое произведение, которое учит нас искусству покаяния.
Протоиерей Игорь Гагарин:
— Я бы сказал, что здесь канон… вот именно по отношению к канону Андрея Критского, воспринимается как конкретная поэтическая форма.
Для людей, которые воспитаны в светской культуре, понятно, например, что такое — сонет. Всем понятно, что это — очень чёткое, по своим правилам построенное, стихотворение, которое может быть наполнено самыми разными смыслами, но, при этом, должно быть… должны быть соблюдены определённые формальные требования.
Вот, так же, наверное, и канон. Он состоит из 9-ти песней, как я уже сказал, каждая песнь предваряется ирмосом, которые, вообще-то, должен петь хор, затем идут тропари, они предваряются припевами. Ну, припевов… вот, допустим, на Великом покаянном каноне: «Помилуй мя, Боже, помилуй мя».
Вот, так вот, наверное…
Александр Ананьев:
— То есть, один из жанров церковной гимнографии.
Протоиерей Игорь Гагарин:
— Да.
Александр Ананьев:
— Говоря о Великом покаянном каноне Андрея Критского, не могу не спросить Вас о том, кем был этот Андрей Критский? Единственное, что я знаю — что он был немым до 7 лет… кем был Андрей Критский?
Протоиерей Игорь Гагарин:
— Андрей Критский был Критским епископом. Родился он в Дамаске. Родился он в конце… ну… не в конце, а во второй половине VII века, прожил он 80 лет. Всего.
Александр Ананьев:
— Для тех времён это… солидный возраст…
Протоиерей Игорь Гагарин:
— Да, да… прожил он 80 лет, достаточно долгая жизнь, очень насыщенная, наполненная жизнь. Он был прекрасным церковным иерархом, прекрасным проповедником, прекрасным поэтом церковным — потому, что канон Андрея Критского, который мы все с вами знаем, это не единственный канон. Где-то… по-моему, 60 канонов им всего написано, которые используются в наших Богослужениях. Поэтому, очень много чего было им написано.
И вот, кстати… наверное… вот… хочется вернуться к тому, с чего Вы начали — что он до 7 лет был немым. Это удивительно ещё раз нам… как-то… подтверждает вот ту истину, что очень часто Бог даёт какие-то необыкновенные таланты, необыкновенные дары людям, которые, вообще, казалось… обделённые, как раз, этими талантами, в большей степени.
Помним, да? Авраам и Сарра, которые бездетны, но потом Господь посылает им такого ребёнка, в котором потом благословятся все народы земли. То же самое — Иоаким и Анна и рождение Богородицы. Иоанн Предтеча, который родился в семье, в которой уже никто не надеялся, что когда-то будут дети.
И вот тут, как подумаешь, что до 7 лет… что значит — до 7 лет не мог говорить ребёнок? Что же… наверное, всё. Потому, что когда до 2-3 не говорит, ещё как-то родители беспокоятся, но ещё надеются, а уж если до 7 — наверное, уже можно махнуть рукой, уж теперь — раз уж не говорит, не заговорит никогда…
А тут — заговорил! Да так заговорил, что его устами до сих пор Церковь говорит с Богом. И… вот это меня очень-очень всегда трогает.
Появилось это не просто ведь так, а, как говорит Предание церковное, после того, как он Причастился. Он причастился Святых Христовых Таин, и у него открылась… вот… способность говорить, которая получила такое развитие, которое… не у многих уже после этого был такой прекрасный дар слова.
Александр Ананьев:
— Завершая разговор о Великом покаянном каноне Андрея Критского, насколько это возможно, потому, что у меня ощущение, что мы только начали этот разговор, и я только-только начал понимать… я ведь правильно понимаю, отец Игорь, что это — одна из немногих возможностей коленопреклонной молитвы?
Протоиерей Игорь Гагарин:
— Ну… сам-то канон — не коленопреклонный…
Александр Ананьев:
— Нет?
Протоиерей Игорь Гагарин:
— Нет, сам канон мы читаем стоя, но подразумевается, конечно… Обычно, принято кондак «Душе моя, душе моя, востани, что спиши? Конец приближается…» — вот, когда поётся этот кондак, мы встаём на колени.
Но, вообще-то, Великим постом мы много раз встаём на колени. Потому, что читается молитва Ефрема Сирина…
Александр Ананьев:
— Да-да-да…
Протоиерей Игорь Гагарин:
— … когда мы совершаем коленопреклонение четырежды, во время этой молитвы, на Литургии Преждеосвященных Даров…
То есть, коленопреклонение совершается неоднократно… и на Великом повечерии, кстати, которое сегодня читалось, уже после того, как был прочитан канон Андрея Критского.
Коленопреклонение — это, вообще, одна из распространённых таких форм выражения благоговейных чувств перед Богом.
Ведь, мы читаем даже в Евангелии — Сам Иисус Христос «преклонив колена», молился.
Так, что… я думаю, что, вообще, в течение всего года, мы неоднократно преклоняем колена перед Богом, но Великим постом — гораздо в большей степени.
Александр Ананьев:
— А, кстати вот, буквально досужий вопрос, относительно молитвы Ефрема Сирина.
Я однажды перед трапезой начал её читать, без того, чтобы вставать на колени, на что мне было указано, что, вообще-то, её читают… вот… коленопреклонно — 4 раза надо встать на колени.
Если нет такой возможности — вопрос неофитский абсолютно — можно ли её читать не коленопреклонно?
Протоиерей Игорь Гагарин:
— Да, конечно! Вы знаете, я думаю, что замечание было сделано Вам несправедливо. Потому, что существует определённая традиция прочтения этого канона в контексте Богослужения, и там — да, принято именно так. Хотя и там, если люди не совсем здоровы, они не делают никаких земных поклонов, и никто не имеет права их за это укорять. Ну, принято, что, у кого всё нормально с ногами, со здоровьем, он их делает.
Но, ни в коем случае, я думаю, не надо думать, будто бы этот канон вообще нельзя прочитать даже и вне Великого поста. Я знаю людей, которые любят этот… не канон, я прошу прощения, а молитву…
Александр Ананьев:
— Да-да-да…
Протоиерей Игорь Гагарин:
— … которые любят эту молитву, и читают каждый день, завершая день — прибавляют к своим вечерним молитвам. Ничего в этом плохого нету.
И, конечно же, совсем нет никакого требования обязательно всегда сопровождать её теми земными поклонами, которыми мы сопровождаем её в храме.
Александр Ананьев:
— Если сегодня, за вот этот прошедший час, друзья, у вас возникло желание и потребность начать читать Великий канон Андрея Критского — со всеми пояснениями, со всеми отсылками к Ветхому Завету, так, чтобы хотя бы немножко подняться, на одну ступеньку вверх, в понимании этого величайшего произведения, с которым связан Великий пост, который начинается сегодня, значит, мы с отцом Игорем сделали то, ради чего мы встретились сегодня в светлой студии светлого радио.
О первом дне Великого поста в первый день Великого поста мы говорили с настоятелем храма святого Иоанна Предтечи села Ивановское протоиереем Игорем Гагариным.
Спасибо Вам большое, отец Игорь!
Протоиерей Игорь Гагарин:
— Спаси, Господи!
Александр Ананьев:
— Всего доброго! С вами беседовал Александр Ананьев. До новых встреч!