Хотя это начало уже позади, думаю имеет смысл еще раз о нем вспомнить. Великий пост начинает с «Воспоминания Адамова изгнания».
«И воззвал Господь Бог к Адаму, и сказал ему: АДАМ, ГДЕ ТЫ?»(Быт.3:9)
В конце первой седмицы поста за литургией преждеосвященных Даров мы вновь слышали эти слова Господа: «Где ты?»
Мы, порой с легкостью пропускаем этот вопрос мимо своих ушей, это же Адама спрашивают, не нас. Но, в том то и дело, что нас, именно нас. И время поста, это еще и время услышать этот вопрос и попытаться найти на него ответ.
Я люблю именно постом перечитывать Мераба Мамардашвили. В 1-й его лекции о Прусте («Психологическая топология Пути») есть такие размышления. Мне кажется, они могут помочь нам понять, о чем нас спрашивает Господь.
(Попробуйте, например, вместо «свидание», «бегу на свидание» поставить «молитва, богослужение…». Только не надо торопиться делать выводы, не важно какие, просто хорошо бы про это подумать, в тишине и не спеша, и не для разговора с кем-то, а для себя).
«…условно назову ее ситуацией места. А именно: где я? Ситуация знания или незнания мной моего действительного положения. Ну, условно говоря, на каком я свете нахожусь? Где я — по отношению к чему-то? Что в действительности со мной происходит? Потому что то, что в действительности со мной происходит, может отличаться от того, что происходит на моих глазах. Что я в действительности чувствую? Ведь очень часто мне кажется, что я люблю, а на самом деле я ненавижу. Вы знаете это не только по жизни, но и по элементарным психологическим знаниям. Мне кажется, что я люблю Альбертину (героиня прустовского романа), а в действительности я хочу слушать музыку. Почему? Да просто по каким-то причинам Альбертина стала для меня носителем этого желания — то есть каким-то механизмом, которого я не знаю, совершился перенос моего стремления к музыке на стремление к Альбертине. В моем сознании я стремлюсь к Альбертине, а в действительности хочу слушать хорошую музыку. Или: я бегу на свидание с женщиной, уверенный в том, что ищу свидания именно с ней, а в действительности я подчиняюсь каким-то другим чувствам, и тот факт, что эти чувства — другие, очень часто обнаруживается на свидании. Потому что иногда прямо пропорциональна моему нетерпению прибежать на свидание бывает скука, которая охватывает меня на свидании, и возникает желание, чтобы свидание поскорее кончилось. Причем эта скука непонятна, потому что, придя на свидание, я обнаруживаю человека, который обладает всеми теми качествами — они ведь не изменились, — из-за которых я, казалось бы, на это свидание стремился. А вот какое-то смятение, тоска овладевают тобой, то, что немцы называют Unbehagen, и ты не помнишь, как говорит Пруст, даже черт любимой женщины. Ты-то считал, что именно эти черты есть предмет любви или причина любви, но, очевидно, это не так, потому что ты даже не помнишь их после свидания. А то, чего ты не помнишь, не может быть причиной страстного состояния.
Я это все привел только к тому, чтобы пояснить, что когда возникает вопрос: что я в действительности чувствую, то это не есть само собой разумеющийся вопрос, имеющий само собой разумеющийся ответ. Напомню вам, что Фолкнер в свое время… говорил, что самая большая трагедия человека — когда он не знает, каково его действительное положение. Где он и что происходит с ним? Вернее — как и когда сцепилось то, что сейчас происходит. Например, как и когда сцепилось то, что я, придя на страстно желанное свидание, только и думаю о том, чтобы оно поскорее кончилось. Что происходит? Значит, все эти ситуации обладают одним свойством: их нужно распутывать… Потому что опыт нужно распутать и для этого нужно иметь инструмент…»
Я думаю, что время Великого поста и может стать одним из таких инструментов.
Публикация о. Вячеслава Перевезенцева
от 20 марта 2019 года на www.facebook.com