Обряд освящения. Вопросы неофита.

«Обряд освящения. Вопросы неофита».
Светлый вечер с протоиереем Вячеславом Перевезенцевым.
(08.04.2019 | 20:00).
_{Радио «ВЕРА» — Светлое радио онлайн (Москва 100.9 FM)}
^radiovera.ru

В гостях на Радио «ВЕРА» был настоятель храма святителя Николая Чудотворца в селе Макарово Московской области протоиерей Вячеслав Перевезенцев.
 
Сегодня отец Вячеслав рассказывает об обряде освящения: зачем освящают квартиры и автомобили, какие обязанности это накладывает на их обитателей и какие в связи с этим бывают заблуждения.
 
Ведущие: Алла Митрофанова и Константин Мацан.

Источник: «Радио ВЕРА»

Александр Ананьев:
— Добрый вечер, дорогие друзья! Вы слушаете радио «Вера», меня зовут Александр Ананьев, я в очередной раз, как обычно в это время, выступаю здесь в роли неофита — человека, который принял крещение не так давно и у которого есть много вопросов как у человека, делающего первые шаги в храме. Я счастлив абсолютно, что на мои вопросы согласен в очередной раз ответить большой друг радио «Вера», удивительный собеседник, настоятель храма святителя Николая в селе Макарово Московской области близ Черноголовки — это, наверное, самый уютный храм в Московской области, я там был и обязательно туда вернусь — протоиерей Вячеслав Перевезенцев. Добрый вечер, отец Вячеслав!
 
Протоиерей Вячеслав Перевезенцев:
— Добрый вечер, Александр, добрый вечер, дорогие слушатели!
 
Александр Ананьев:
— Я в очередной раз прошу у вас заранее прощения за все те вопросы, которые я буду задавать. Потому что иной раз в «Светлом вечере» я задаю какие-то серьёзные вопросы, которые требуют серьёзных ответов. А сегодня у меня вопросы абсолютно детские — я это понимаю. Хотя, наверное, в Православии нет ничего поверхностного, несерьёзного и легкомысленного.
 
Протоиерей Вячеслав Перевезенцев:
— Знаете, я более того скажу вам, что на самом деле, казалось бы, самые детские, на первый взгляд поверхностные вопросы, они имеют, как правило, именно самые серьёзные и глубокие ответы, если их искать — именно таких ответов.
 
Александр Ананьев:
— Тема, которую я сегодня предлагаю поднять, она ещё… как бы это сказать помягче? Провокационная, что ли. Потому что у тех, кто считает себя, причём не является, а считает себя людьми неверующими, более того — противниками Православия, они сразу приводят в пример священника, батюшку, который освящает квартиры, машины, и ему ещё за это надо платить.
 
Протоиерей Вячеслав Перевезенцев:
— Заводы, пароходы…
 
Александр Ананьев:
— Да. И это вызывает у всех людей, далёких от Церкви, какое-то неприятие.
 
Протоиерей Вячеслав Перевезенцев:
— Я их понимаю. И они ко мне приходят и говорят: «Саш, ну о чём мы с тобой говорим? Они приходят квартиры освящать — ну зачем?» Я говорю: «Ну как вы не понимаете…» — а потом понимаю, что и сам-то я до конца не понимаю. И сегодня предлагаю поговорить именно об этом — для меня очень важно расставить эти акценты. Освящение автомобилей и квартир — одни считают, что это неотъемлемая часть жизни, это необходимо, другие вводят запреты, с этим связанные: мол, в освящённом месте нельзя курить, допускать туда собак. Третьи считают, что никакой необходимости в этом нет, ибо это никакой не оберег, и дом должна освящать праведная жизнь его обитателей. Каковы границы заблуждений людей, освящающих всё подряд?
 
Протоиерей Вячеслав Перевезенцев:
— Это очень важные вопросы, как бы не казались кому-то они такими, может быть, не самыми главными, не серьёзными. И я постараюсь своё понимание, свои ответы на это дать. Но прежде чем нам вообще приступить к нашему сегодняшнему разговору, мне бы хотелось буквально несколько минут потратить на то, чтобы в каком-то смысле выстроить некие рамки нашего разговора. Потому что он будет проходить внутри, но вот эти рамки, которые задают это пространство именно христианского разговора, нам нужно будет всегда иметь в виду. И вот вы уже упомянули, в ваших словах прозвучало слово «парадоксальное». И мне оно тоже сейчас приходит на ум, вот в связи с чем: не так давно Церковь праздновала память преподобного Алексия, человека Божия. И этот святой именно в русском Православии, в русской традиции занимает совершенно особое место, хотя бы потому, что его житие было хорошо известно русским людям, в общем, как мало какие другие истории.
 
Александр Ананьев:
— Оказалось созвучным русскому менталитету.
 
Протоиерей Вячеслав Перевезенцев:
— Да, хотя это житие очень парадоксальное. Я не буду его пересказывать, у нас сегодня разговор не об этом, надеюсь, что многие наши слушатели знают, о чём идёт речь. А для тех, кто не знает, я буквально два слова скажу: там речь идёт о молодом человеке, древнем римлянине, очень знатном, богатом, состоятельном, перед которым буквально на пороге его взрослой жизни стояла блестящая карьера: он должен был жениться на, опять же, знатной, богатой и красивой девушке. И вот в ночь перед свадьбой он покидает дом своих любящих родителей, он оставляет эту девушку, которая была ему симпатична и которой был симпатичен он, и отправляется далеко. В этих его странствиях, в этом его бегстве с ним много что происходило. В конце жизни он оказывается опять в Риме и поселяется под лестницей в доме своих родителей. Он не узнан, там живёт долгое время, 17 лет, и только в конце, точнее после уже его смерти, узнают, кто он такой. И вот, собственно, я задавался вопросом: почему его история так как бы «запала», как мы сейчас говорим, зацепила душу русского человека? Казалось бы, ну это вообще странно — то, что мы хотим, в общем-то, от жизни и от Бога — что это скрывать? — мы хотим того, что так естественно для человека: мы хотим благополучия, мы хотим богатства, хотим спокойствия, хотим удачи — вот чего мы хотим. И здесь это у человека этого было. Казалось бы, если ты благочестивый христианин, ну так благодари Бога и как бы держись за это — может быть, и ещё прибавится. А он от всего этого отказывается. И мне кажется, что эта история как раз говорит о том, про что собственно вера евангельская, про что Евангелие, про что эта радостная весть, про что Христианство — то, что мы так часто забываем. Потому что мы во всём хотим видеть пользу. И это, ещё раз повторяю, нормально, это не упрёк каждому из нас, это естественно — хотим вот видеть пользу.
Недавно я встретил вопрос, на пространствах интернета он прозвучал таким образом: а какая польза в вашей вере христианской? И люди стали отвечать, много каких-то интересных слов писали, делились своим опытом. А я бы сказал, что нет этой пользы. Понимаете? Вот Христианство не про пользу, оно совсем про что-то другое. И вот таким парадоксальным образом это житие Алексия, человека Божия, напоминает об этом: что как бы мы, может быть, и не искали это такой естественной пользы, Христианство не про это, оно про другие смыслы, оно совсем про что-то другое. И вот мы сейчас с вами будем говорить на тему, которая так или иначе в сознании таком православных людей связана именно с этим — вот польза: нужно ли освящать квартиру или машину, или что-то ещё, какая от этого польза. И мы, наверное, как-то ещё раз про это проговорим, но я хочу, чтобы эти рамки всегда звучали — что всё-таки не про это.
 
Александр Ананьев:
— Не про практическую сторону вопроса.
 
Протоиерей Вячеслав Перевезенцев:
— Да, не про это. Хотя мы, будучи людьми, так или иначе живём в определённых житейских обстоятельствах, мы так или иначе свою жизнь связываем с какими-то вещами, событиями. И в общем-то, именно с этим и связано то, что мы пытаемся все эти события и сами вещи поставить в этот контекст нашей христианской жизни, которая про другое.
 
Александр Ананьев:
— Вот гениальный собеседник имеет обыкновение отвечать на вопросы, которые он ещё не услышал и которые ему не успели задать. У меня были вопросы именно к вам про житие Алексия, человека Божия. Потому что как раз когда мы вспоминали его житие, я у своей жены спрашиваю: «Слушай, но ведь жития святых — это наш ориентир, и мы должны стремиться жить так же, как они. Но представь себе, если бы я поступил так же, как святой Алексий, человек Божий. Ну ты же была бы несчастна! Это было бы неправильно». Она говорит: «Да, я была бы очень несчастна, если бы ты поступил так же», — вот поэтому это тоже вызывало какие-то вопросы. Возвращаемся к освящению: откуда возникла эта традиция освящать жилище, в первую очередь?
 
Протоиерей Вячеслав Перевезенцев:
— Для того, чтобы ответить на вопрос откуда возникла традиция освящения жилища, наверное, стоит задаться совершенно первым вопросом в связи с этим: а собственно, зачем мы это делаем, какой смысл вкладывает именно Церковь в освящение жилищ? Почему я здесь настаиваю именно на такой постановке вопроса? Потому что ведь можно поставить его иначе: какой смысл вкладывают в это событие своей семьи те люди, которые изъявляют желание освятить свой дом? И очень часто я, например, когда откликаюсь на эту просьбу, этот вопрос людям задаю: а собственно вы зачем это хотите сделать? И ответы могут быть очень разные, но, как правило, мне приходится сталкиваться с тем, что эти ответы не совпадают с тем смыслом, который в этом событии видит сама Церковь.
 
Александр Ананьев:
— Позвольте я вас перебью. То есть освящение жилища — это что-то сродни даже крещению? Потому что там какая-то огласительная беседа предваряет?
 
Протоиерей Вячеслав Перевезенцев:
— Если меня люди просят о чём-то, что они хотят от меня получить, то естественно для меня — вот я так устроен — спросить: а что они хотят. Чтобы не оказаться, извините, в таком немножко странном положении, что люди от меня ждут одного, а я им этого дать не могу, а может быть, не хочу. А то, что я им могу дать — они не хотят. Поэтому надо прояснить: а вообще, мы сейчас вот про что здесь собрались.
 
Александр Ананьев:
— Вспоминается старая шутка с бородой — помните, да? «Батюшка, а освятите наш дом, чтобы всё злое отсюда вышло». Батюшка отвечает: «Хорошо. А сами вы где жить будете?»
 
Протоиерей Вячеслав Перевезенцев:
— Да, много такого происходит. Поэтому этот разговор может быть и совершенно необязателен, но для меня он совершенно естественен. Более того, я могу сказать и, может быть, тоже мы об этом ещё поговорим, что для меня такого рода встречи — а ведь не секрет, что люди обращаются с такого рода просьбами, в частности освящения, зачастую далёкие от Церкви или, скажем так, невоцерковлённые. Сам этот термин тоже, может быть, требует каких-то пояснений, но мы сейчас оставим это на потом. Это люди, которые веруют, но не живут такой церковной жизнью, но при этом они пересекаются с Церковью в лице священника по каким-то событиям: вот крещение, вот, не дай Бог, отпевание, венчание, освящение дома, машины. И для меня всегда, вот лично для меня (хотя я точно знаю, не то что думаю, как бы гадаю, а я точно знаю, по крайней мере и для тех священников, с которыми я общаюсь) это всегда повод, очень хороший повод, потому что это люди к нам пришли, а не мы ворвались в их жизнь с кадилом и с фонарём…
 
Александр Ананьев:
— И прейскурантом.
 
Протоиерей Вячеслав Перевезенцев:
— Да. Но люди к нам пришли, а для меня это всегда повод хотя бы кратко, но сказать им о самом главном — рассказать о Христе, рассказать о том, зачем мы здесь, если мы себя ощущаем как христиане. Вот давайте вернёмся к этому вопросу освящения квартир. Понятно, что то, что стоит зачастую за этим запросом, за этой потребностью людей — вот вы меня до эфира спрашивали, вам было интересно что такое «треба». Само слово несёт в себе ответ на этот вопрос: «треба» — от «потребности». У людей есть некие потребности и они с этими потребностями приходят в церковь, и они могут быть частными потребностями. И опять же, это отдельный разговор, я надеюсь, мы туда не уйдём сейчас, но это очень важный и для всех нас, и для ваших программ, и может быть, вы об этом уже говорили, а может быть, это предмет каких-то будущих программ — разговор о Литургии. Вот слово «литургия» переводится как «общее дело» — вот это не треба, это то, что мы делаем вместе, то, что мы можем сделать именно потому, что мы христиане. И это не потому, что… иногда люди говорят: «Ну вот да, чего-то давно не был на Литургии, чувствую, что надо сходить», — но это не про это, это про то, что Бог для тебя делает, и там, где Он тебя ждёт. А вот треба именно про это — вот мне это нужно, моей семье это нужно, моей фирме, компании, если речь идёт об освящении офиса и так далее. Это нужно, это такая потребность. Так вот, что нужно? Как правило, люди говорят, что они хотят, чтобы в доме было благополучие, чтобы было спокойно, чтобы люди меньше болели… В общем, нормальные слова, совершенно понятные, естественные, прекрасные слова. То, что люди ощущают эту потребность — это уже дорогого стоит и это всячески нужно приветствовать и поддерживать. Это хорошо, когда люди хотят хорошего, когда они хотят вот этого светлого, благополучия, хотят, чтобы в их домах и семьях было больше любви, доброты — это прекрасно совершенно. И вот эта потребность в каком-то смысле пересекается с тем, что и Церковь может предложить. Поэтому это не то, что я могу сказать, что «знаете, у нас про другое, вы не туда попали». И всё же церковное понимание говорит несколько об ином.
 
Александр Ананьев:
— О церковном понимании обряда освящения, об истинном смысле обряда освящения мы продолжаем разговор с протоиереем Вячеславом Перевезенцевым, настоятелем храма святителя Николая в селе Макарово Московской области. Итак, каково же церковное понимание обряда освящения?
 
Протоиерей Вячеслав Перевезенцев:
— Я поделюсь с вами одним принципом, который может быть универсальным, то есть его можно использовать не только в ответе на конкретно этот вопрос, а в ответе на очень многие вопросы. Само слово в каком-то смысле уже несёт не столько, может быть, даже ответ, но хотя бы понимание, куда нам двигаться в поиске за этим ответом. «Освящение» означает «посвящение». То есть если я освящаю свой дом, то смысл в этом предельно простой: я это пространство своей жизни посвящаю. Кому? Посвящаю Богу, конкретно Господу нашему Иисусу Христу. Ведь смотрите, как нам об этом говорит Священное Писание: мы живём в мире — по Писанию, по Слову Божию, — который лежит во зле. Этот мир ещё, хотя он и сотворён Богом, но он нами, людьми, как бы отнят от Бога, он изуродован нашими грехами. Это ещё не Божий мир в том смысле, в каком он мог быть и в каком он обязательно будет, когда Бог будет, по слову апостола, «всяческое во всём». Вот сейчас этого нету — Бог не есть всяческое во всём. И вот это освящение — это как бы возвращение Богу того, что Ему должно было бы принадлежать, потому что это мы узурпаторы такие, мы отняли. Что значит «возвращение Богу»? Это значит, что хотя бы в этом небольшом пространстве — 50 квадратных метров или 150 квадратных метров, у кого есть частный дом это может быть и 300 квадратных метров, но это всё равно очень мало, по сравнению с планетой и даже со всем мирозданием. Это очень немного, но это то, что в каком-то смысле, вот это небольшое пространство, зависит от нас. Не только от нас — нас на этом пространстве может быть много, но во многом то, что мы сделаем с этим пространством, зависит от нас. И вот если мы люди верующие, мы, конечно, хотим, чтобы это всё было устроено по-Божьи, чтобы это было наполнено Христовым духом, чтобы Господь мог в этот дом войти, мы Его приглашаем. Мы говорим: «Господи, да, мы не можем изменить весь мир, хотя, может быть, мы к этому призваны, но это очень трудно. Там очень много людей, которые действуют в этом мире. Но вот здесь нас немного, нас двое, трое, семеро — семья. Мы хотим, чтобы здесь хотя бы было не так, как за стенами нашего дома: было больше Твоей любви, больше понимания, прощения, вот этого Духа Святого, Который через Тебя приходит в этот мир. И мы понимаем, как это трудно — это очень трудно, Господи. Поэтому мы зовём Тебя на помощь, мы приглашаем Тебя в этот дом: приди к нам!»
Не случайно те из наших слушателей, которые приглашали священника или участвовали в освящении жилища, может быть, у своих друзей, могли, наверное, обратить внимание, что постоянным рефреном этого небольшого чина звучит тема о посещении Спасителем дома мытаря Закхея. И Евангелие от Луки, где говорится именно об этой истории, всегда читается во время освящения — о том, как Господь пришёл к Закхею. Почему он пришёл к Закхею?! Это был очень нехороший человек — это был мытарь, это был начальник мытарей, от него все отвернулись, потому что он многих, наверное, обкрадывал, грабил, унижал, как это часто бывает с людьми, у которых есть власть, и когда нет какого-то нормального закона, который может эту власть как-то ограничить — а именно так было в те времена. Но этот человек в какой-то момент что-то такое понял: про себя, про свою жизнь, осознал. И он хотел очень сильно изменится, но не знал, как. И вот он услышал про Иисуса. Что он услышал? Что Тот может переступить порог даже и к грешнику, и к пьянице, и к блуднице зайти, и с мытарем разделить обед. С мытарем, которого если встречали люди на улице, переходили на другую сторону улицы — не дай Бог как бы с ним одним воздухом дышать. А вот Этот заходил в дом и разламливал хлеб с мытарем. И вот он решил просто на Него посмотреть. Он понимал даже, что да как он может просить, если это великий Учитель? Но просто увидеть — то что называется «увидеть и умереть». И вот он идёт на эту улицу Иерихона — города, где он был таким знатным и властным господином этого города. Толпа людей окружает Иисуса, улицы узкие, к Нему не пробиться, он маленький — так сказано в Евангелии. Наверное, он толстый — мы можем, наверное, позволить себе немножко фантазии. И вот этот Закхей неуклюжий, уже не юный совсем, чтобы увидеть Иисуса лезет на дерево. Мальчишки смеются, кидают в него эти смоквы, потому что это была смоковница, кричат: «Смотрите — Закхей! Как это смешно!» А ему на всё это наплевать — простите за это слово, ему всё равно, потому что он хочет увидеть. Иисусу проходит мимо, и Он видит этого человека, сидящего так нелепо на этой смоковнице, но самое главное — Он видит то, что происходит в его сердце. А в его сердце только одно желание: увидеть Иисуса. И Он говорит: «Закхей, скорее слезь, Я сегодня буду у тебя в доме». Все начинают Его отговаривать — это же грешный человек, но Господь пришёл к нему домой.
Вот что на самом деле по большому счёту должно быть самым главным, когда мы хотим освятить наш дом. Хотим ли мы в этот дом пустить, понимаем ли мы, что если в наш дом войдёт Христос, в нём нельзя уже будет жить так, как мы жили до этого, понимаете? То есть можно, конечно, но тогда непонятно, зачем Христа было приглашать — Он уйдёт, если мы не будем стараться эту жизнь соотносить в этом доме с тем, чего Он от нас ждёт.
 
Александр Ананьев:
— То есть по сути во время освящения жилища происходит вовсе не освящение стен, пола и потолка, а происходит освящение живущих в нём.
 
Протоиерей Вячеслав Перевезенцев:
— И это тоже. Освящение стен и потолка тоже происходит, но в том смысле, в котором я сказал: не в смысле какого-то магического изменения свойств стен, пола и потолка, как, может быть, люди думают, что вот сейчас батюшка придёт, покропит святой водой и сами свойства этих стен, пола и потолка станут другими — они будут более пуленепробиваемыми, более… не знаю, чего там люди от них ждут. Нет, конечно, не это происходит, а вот то, о чём я сказал — это пространство посвящается Богу, туда мы приглашаем Господа, именно в это… стены здесь важны. Но понятно, что не место красит человека, а человек красит место — что если мы сами при этом не изменимся, что если мы сами не поймём, что это и к нам в первую очередь призыв посвятить себя и свою жизнь Богу, то ничего не произойдёт. Никакой магии, колдовства здесь, конечно, нет, но на это, мне кажется, даже жалко тратить время, чтобы лишний раз об этом говорить.
 
Александр Ананьев:
— Меня очень заинтересовало то, что вы рассказали про беседы перед освящением жилища. Мне даже не приходило в голову, что, теоретически, священник может отказать в просьбе освятить жилище по каким-то причинам. Есть ли такие причины? Я просто сразу на себя примеряю: с тех пор, как я крестился, я ни одной квартиры пока ещё не приобрёл, но всё впереди. И я вот думаю: а мне вот вы сможете отказать по какой-то причине или нет?
 
Протоиерей Вячеслав Перевезенцев:
— Я сразу хочу успокоить тех, кто, может быть, как и вы немножко всполошился. По крайней мере в моём опыте такого не было отказа. Более того, я скажу, что даже не было и более серьёзных вещей, когда бы, например, даже крестить ребёнка, понимая, что люди, может быть, не очень понимают, что они делают. Хотя моя задача — это рассказать, открыть им вот эти простые вещи и рассказать одну очень важную вещь. Ведь у нас, мне кажется, у многих, и даже у людей церковных, есть очень устойчивое убеждение, что крещение, например, делает нас христианами. Вот некрещённый человек — не христианин, крещённый человек — уже христианин. И во многом это, конечно, именно так. Но всё-таки это правда, но не вся. В чём здесь некая тонкость? И она очень важна. Тонкость состоит в том, что крещение — это необходимое условие для того, чтобы стать христианином, учеником Христа. Именно так Господь называет своих апостолов, а затем всех, кого Он призывает следовать за Ним — ученики: «Я учитель, а вы — Мои ученики». Так вот , ученик это не тот, кто согласился слушать лекцию или пришёл на эту лекцию, а кто хочет учиться. То есть очень важно, что происходит после того, как ты встал на этот путь. Итак, крещение не делает нас христианами, оно даёт нам возможность ими стать. Для того, чтобы эту возможность реализовать, нужно сделать этот первый шаг — нужно принять в себя это семя будущей веры и жизни будущего века, но если ты над ним не будешь трудиться и не будешь его взращивать, то в твоей душе вырастут другие семена, которые, может быть, ты даже не думал сеять туда, но они там посеяны — мы знаем, кем. Вот они будут расти без твоего особого труда. А вот это семя — для этого нужен труд. Освящение дома — это не значит, что стало святым это жилище, это именно необходимое условие для того, чтобы потрудиться после освящения над тем, чтобы это место, этот дом по-настоящему был Богу посвящён, потрудиться, если ты живёшь там не один, вместе со всей семьёй. Это прекрасная задача и призвание, то есть это начало — вот что это значит. И это начало в этом смысле теснейшим образом связано с тем, о чём я говорил, когда говорил про пользу и про то, что Христианство не про пользу.
А мы как бы говорим, что вроде бы есть такая земная потребность пользы — вот земное благополучие. Но если только этим ограничиваться, то к Христианству это не имеет отношения, а если это вырастает, как бы раскрывается до той высоты, о которой нам говорит Евангелие, тогда это совершенно нормально. И так будет со всем: и с автомобилем. Ведь освящение автомобиля — опять же, речь идёт о том, чтобы он меньше попадал в аварии, как многие думают — я вот просто спрашиваю, говорю: «Слушайте, если у вас есть такая потребность, то вам не сюда надо». Я искренне говорю всем нашим слушателям, потому что многие, наверное, из них за рулём, но есть школы повышения водительского мастерства. Да, это лишнее время, да, это какие-то деньги, но мне кажется, что это стоит того, чтобы потратить время и денег, особенно, если кто-то чувствует, что он не уверен, но права уже есть. Ну, дорогие мои, найдите эти силы и время, наймите себе инструктора, и вы себя от многих вещей обезопасите, и очень много других людей, которые с вами на дороге — это очень важно делать. Мы почему-то к этому так относимся: а, пойдём освятим машину в храме, и всё. Но освящение машины в храме это не про это. А про что? Это про смысл: мы её Богу посвящаем. Для чего? Чтобы вот это средство, эта железка, простите, могла нам служить для того, чтобы мы служили Богу и людям. Если мы на этой «колеснице», как она в Требнике называется, едем в храм, а может быть, не одни, а подвозим какую-то старушку или двух, если мы на этой колеснице… да, она нужна, чтобы заботиться о своей семье, а лучше — и ещё о ком-то, кому-то помогать. Сейчас так жизнь устроена, что, да, без колесницы порой совершенно невозможно. Это прекрасно. Но если мы её освящаем, а едем, извините, в публичный дом и так далее… простите, это не то, что ничего — я сразу хочу сказать, что это серьёзно, это лучше бы вы так не делали. Понимаете? Лучше не креститься, чем после крещения совершать что-то сознательно, то есть не то что, когда мы грешим, но этого не хотим — у нас есть, понятно, немощи, слабости, — а когда человек сознательно делает что-то, что Богу противно.
 
Александр Ананьев:
— Это так же страшно, как попытка причаститься без подготовки, покаяния и исповеди?
 
Протоиерей Вячеслав Перевезенцев:
— Да. Не понимая, опять же, зачем мы это делаем и что с нами происходит во время Причастия.
 
Александр Ананьев:
— Об освящении автомобилей, жилищ, магазинов и всего остального мы продолжим разговор с моим собеседником ровно через минуту.
 
Александр Ананьев:
— Вы слушаете «Светлый вечер», меня зовут Александр Ананьев. И мы продолжаем разговор об освящении жилищ, автомобилей с моим собеседником — настоятелем храма святителя Николая в селе Макарово Московской области, близ Черноголовки, протоиереем Вячеславом Перевезенцевым. Добрый вечер ещё раз, отец Вячеслав.
 
Протоиерей Вячеслав Перевезенцев:
— Добрый вечер.
 
Александр Ананьев:
— Конечно, я так несколько, знаете, как оглашенный сижу здесь сейчас, потому что я-то думал, что разговор будет практичный: а сколько стоит, а что надо делать. А мы, как всегда, копнули, благодаря вам, очень глубоко. Тем не менее я не могу не спросить — я просто не был ни разу свидетелем и ни разу не просил батюшку освятить своё жилище… Причём я вот сейчас только, клянусь вам, с ужасом понял, что я-то живу сейчас в неосвящённой квартире — это до меня только сейчас дошло, вот что вы со мной делаете.
 
Протоиерей Вячеслав Перевезенцев:
— Но Бог дышит, где хочет. Вы не думайте, что если у вас квартира не освящена, что в ней нету Бога. Это тоже очень важно понимать. Как многие люди думают: о, если наш брак не венчан, то чуть ли не блудное сожительство. Это тоже, простите, другая тема, но это заблуждение — всё устроено не так. Но, может быть, об этом поговорим в другой раз.
 
Александр Ананьев:
— Да, хорошо. Тем не менее, как происходит освящение? Вот сейчас многие слушатели, как и я, осознали, что у них квартиры не освящены. И им хочется это сделать, они знают, зачем они это хотят сделать. И вот каковы их дальнейшие действия?
 
Протоиерей Вячеслав Перевезенцев:
— Опять же, самое главное, да, это понимание — зачем. И не то понимание, что им просто хочется, особенно когда они начинают новую какую-то жизнь, то есть в новой квартире или после какого-то ремонта. Вот всё хочется новое и с Богом — это как бы хорошо. Но важно понимание, что означает это «с Богом». Это означает то, о чём мы говорили, не будем к этому возвращаться, я очень надеюсь, что наши слушатели услышали, и это самое главное, потому что мы за это отвечаем. Очень важно понимать, что всё, что мы получаем в церкви, простите меня за такой, может быть, метафорический язык, но иначе я вряд ли смогу донести эту простую, но очень важную истину — оно символично. Есть такая притча, мне она очень нравится, про некоего человека, которому снится сон, где он бродит по улицам какого-то восточного городка. Знаете, узкие улочки, дома друг ко другу тесно прижатые, много лавочек, базарчиков, народ шумит. И вот он увидел такую лавочку и удивился, что там написано «У нас есть всё». И он, конечно, зашёл. Смотрит, люди заходят, чего-то говорят, просят и уходят довольные — один, другой, третий. Да что же такое? Никому ничего не отказано, всем всё дают. Но только он удивился, что иногда просят какие-то вещи, люди уносят, а у них нет сумок тяжёлых, чемоданов, рюкзаков. Он говорит: «У вас точно всё есть?» — «Да, всё». — «А мне вот это нужно…» — «Да, есть, конечно». — «Ну, дайте мне это». Ему выносят маленькое зёрнышко. Он говорит: «Что это такое? Мне надо арбуз», — условно говоря. Ему говорят: «Нет, вы знаете, вы не обратили внимание, но это тоже написано над нашей лавочкой, просто мелким шрифтом, что у нас есть всё, но мы плодами не торгуем, мы даём только семена». И я думаю, что было бы правильно, если бы в наших храмах как-то люди видели эту надпись. Бог не торгует плодами, мы от Него много хотим. И на самом деле Он всё нам может дать, потому что само слово «Бог» означает «Богатый» — от санскрита «Бхага» — Тот, Которым всё есть, Полнота. У Него всё есть, и Он хочет нам это дать, поверьте, потому что Он нас любит, Он очень хочет поделиться этим богатством с нами, чтобы мы могли им воспользоваться. Но это так устроено, что Он может нам дать только семя и помочь его взрастить, если мы хотим над ним трудиться. И вот это самое главное — понимание, что если мы обращаемся в церковь, то это накладывает на нас определённую ответственность, что мы после этого будем что-то делать с тем, что вот случилось, трудиться, как-то по этому пути идти. Поэтому — что нужно сделать? Очень просто: первое, главное — это понимание того, что мы хотим сделать — это самое важное. Дальше всё вообще предельно просто: мы приходим в храм, находим священника. Очень часто сейчас, если мы не можем его встретить как-то так — за свечным ящиком где-то, или на стендах объявлений есть наши телефоны просто — вот у нас в нашем храме так. У нас храм в деревне, иногда он бывает и закрыт, но чтобы люди как-то не терялись — телефон. Сейчас у всех есть телефончик, ты набираешь телефон священника, говоришь: «Батюшка, так и так — вот я хочу освятить квартиру». Священник смотрит своё расписание, порой очень плотное, говорит, что вот он может тогда-то. Он приходит… я не буду говорить про то, что, наверное, это совершенно естественно даже когда мы вообще гостей в дом ждём, мы стараемся прибраться — это не то, что какое-то условие для освящения, это условие просто, извините, для нормального, воспитанного человека. А дальше совершается эта молитва. Перед этим священник может поговорить — вот как я стараюсь сделать, как бы объяснить, что происходит. И совершается чин освящения, очень небольшой, 10-15 минут: читается несколько тропарей, псалом, несколько молитв.
 
Александр Ананьев:
— А каждение совершается?
 
Протоиерей Вячеслав Перевезенцев:
— Может совершаться каждение, но как правило… вообще, да, совершается каждение. Опять же, этот чин может быть более расширенным, с хором, с каждением, а может быть более таким…
 
Александр Ананьев:
— А так тоже можно?
 
Протоиерей Вячеслав Перевезенцев:
— Конечно. Если свои прихожане, так они все и поют: встали и спели, там и каждение, там и всё, и ещё потом за стол сели и продолжили. А может быть в таком более простом, что ли, варианте. И священник святой водой окропляет это помещение, рисует, или сейчас есть такие наклеечки с крестом. Я помню, когда я начинал, не было никаких наклеечек.
 
Александр Ананьев:
— Это очень необычное, кстати, изображение, вот там какое-то оно…
 
Протоиерей Вячеслав Перевезенцев:
— Нет, обычное. Это просто Голгофа, восьмиконечный крест, то есть Распятие с определённой символикой: череп Адама, надписи «Царь славы», «рай бысть». В общем, всё там как положено — это именно такой образ Голгофы.
 
Александр Ананьев:
— А где он его рисует или наклеивает?
 
Протоиерей Вячеслав Перевезенцев:
— Опять же, это может быть на всех стенах — в каждой комнате на каждой стене. Или, например, как я это делаю, может быть, немножко упрощая: над дверьми. В каждой комнате должен быть один такой крест — вот для меня. Хотя по правилам — на каждой стене.
 
Александр Ананьев:
— Затем этот крест помазывается маслом освящённым, там есть молитва на освящение масла. То есть это вот такая простая процедура. Вот она вполне простая, небольшая. И, в общем, священнику совершенно не трудно это сделать, поэтому… И она понятна для церковного человека, потому что одно из свойств вот этой воцерковлённости есть то, что мы в принципе хотим всю свою жизнь и то, что с ней с необходимостью связано, тоже как-то посвятить Богу. И это будет и жилище, и, может быть, автомобиль, и огород, на котором растут наши помидоры. Ну мы же прекрасно знаем, что «аще не Господь созиждет дом, всуе трудишася зиждущий». Это не магия, это понимание, совершенно естественное для верующего человека, что, конечно, помидоры не вырастут, если ты их не будешь взращивать, трудиться, знать, как их растить. Это непростое искусство, я вам скажу — у меня никогда не вырастали. У меня даже картошка как-то не удавалась всё время, по причине того, что я не ухаживал за ней: уедешь из деревни на две недели, приедешь — а там уже от ботвы ничего не осталось — надо каждый день ухаживать. Но и понимание того, что нужно ещё и солнышко, и влага в своё время. А от чего зависит и солнышко и влага? Всё равно всё от Господа зависит, и мы понимаем, что мы потрудимся, но и Божья помощь нужна. То есть человек идёт в какое-то путешествие или ложится на операцию или какое-то обследование, он говорит: «Господи, благослови меня!» — он как-то помолится, если есть возможность, подойдёт к священнику, скажет: «Батюшка, и вы благословите, помолитесь за меня — мне предстоит то-то и то-то», — это совершенно нормальное, естественное вот такое мироощущение. За этим стоит очень важная вещь — это отдельный разговор, может быть, более такой философский или богословский — о отношении вообще Церкви к материи. Потому что оно же может быть двоякое. Если говорить очень обобщая и очень просто, то материей можно гнушаться, как это было, например, в религиях Востока, или даже в Древней Греции — у Платона был такой мем, как мы сейчас скажем, «сима — сома» это игра словами, что тело есть темница для души.
 
Александр Ананьев:
— Умертвить плоть, чтобы освободить душу.
 
Протоиерей Вячеслав Перевезенцев:
— Да, и смерть есть освобождение, потому что мы наконец-то от этого всего, что лишь пленяет человека, потому что у человека есть Дух. И есть другая крайность: на самом деле никакого Духа нету, а есть самое главное — это только материальное, а все остальное — это просто наши какие-то фантазии и иллюзии: мы придумали, что это какая-то душа, и уж тем более какой-то Бог. А Христианство удивительно: оно как раз говорит, в каком-то смысле, о таком центральном пути. Ведь Библия нам говорит, что человек есть дух воплощённый, или плоть одухотворённая, понимаете? Если просто Дух без плоти, то это привидение, простите. Если плоть без духа, то это труп. Человек есть вот это соединение. И возможно это соединение именно потому, что и то и другое сотворено Богом — Бог Творец и духа, и материи. Сотворил небо и землю. И тут важна иерархия — это отдельный как бы вопрос. Но вот именно эта возможность одухотворять материальное и лежит, как ни странно, в этом богословии треб. А такой замечательный священник и богослов нашей Церкви 20-го века, как отец Сергий Булгаков много на эту тему писал, и даже говорил, у него был такой термин, что Христианство — это религиозный материализм. Это очень глубокие вещи, может быть, да, сейчас не стоит туда уходить.
 
Александр Ананьев:
— В этом контексте хочу поделиться с вами — это едва ли имеет отношение к нашей беседе — не так давно послушал интервью с Теодором Курентзисом, великолепным дирижёром, который возглавляет Пермский симфонический оркестр. Его спросили: «Скажите, а что такое красота для вас?» И он дал удивительный ответ, который я запомню на всю жизнь, он сказал: «Красота для меня — это когда дух становится телесным, а тело духовным. Вот эта тонкая золотая середина и превращается для меня в настоящую красоту, которой я начинаю дышать.
 
Протоиерей Вячеслав Перевезенцев:
— И в этом смысле прекрасно он сказал. Да, мы знаем, что в центре нашей веры — Бог, Который стал человеком, «и Слово стало плотью». Поэтому Господь наш Иисус Христос для нас есть не только, как Он Сам про Себя сказал, что «Я есмь путь, истина и жизнь», но ещё и красота.
 
Александр Ананьев:
— Возвращаемся к разговору об освящении, пока вы рассказывали, мне стало любопытно: а вот если отец Вячеслав Перевезенцев захочет освятить своё жилище, он может это сам сделать? Или ему для этого надо приглашать другого священника?
 
Протоиерей Вячеслав Перевезенцев:
— Может сам, а может пригласить одного, другого, третьего, многих священников, вместе помолиться — вместе веселее — и сделать это в такой хорошей, прекрасной компании.
 
Александр Ананьев:
— Я видел те наклейки, о которых вы говорили, они мне очень понравились. Такой абсолютный неофит-ребёнок в магазин игрушек пришёл и в лавке в любимом храме купил себе такую наклейку. Жена на меня посмотрела: «Слушай, ты что делаешь?» Я говорю: «Красиво! Давай над зеркалом повесим — я хочу». Она говорит: «Друг мой, это делается только после освящения жилища». Может быть, смешной вопрос: а если захочется, потому что красиво и душа просит повесить такую наклейку — это плохо?
 
Протоиерей Вячеслав Перевезенцев:
— Почему-то мне кажется, что многие наши слушатели уже понимают, как я на этот вопрос отвечу. Очень важно то, что вы сказали: зачем? Если вы повесили для красоты — и это тоже неплохо. Вообще, всё, что мы делаем для того, чтобы было красиво — это уже замечательно. И всё же, понимаете, я знаю, мне приходилось с такими людьми встречаться, которые тратят большие деньги и собирают, например, иконы для красоты. И вот я был один раз в таком большом доме, и там столько икон — музей такой.
 
Александр Ананьев:
— Неужели они подбирают иконы под цвет?..
 
Протоиерей Вячеслав Перевезенцев:
— Нет. Но всё равно для них важно, что это произведение древнерусского или византийского даже искусства — и вот этот смысл там. И это тоже хорошо — ещё раз. Но всё же смысл иконы, как и, например, храма, который, может быть, красив, и мы приходим, чтобы насладиться этой красотой, но смысл храма в том, чтобы там, за порогом этого храма, произошла наша встреча с Творцом мира, с нашим Спасителем, с Богом. Смысл иконы в том, чтобы мы перед ней молились, чтобы наш дух с помощью этой красоты смог обратиться к Тому, Кто создал эту красоту, чтобы через этот образ мы смогли взойти к Первообразу. И если вы этот крестик повесили для красоты — это уже хорошо, это лучше, чем вы, может быть, повесили что-то другое. Но если вы понимаете, что вы этот крестик повесили как некий знак и напоминание, может быть вам — вот вы входите в дом и видите эту красивую картинку. Но она вам напоминает о том, что вы — христианин, о том, что… кстати, есть такие замечательные слова именно в чине освящения дома: мы просим Господа, чтобы всё злое в этом доме приуменьшилось, а всё доброе приумножилось. И вот этот крестик вам напоминает о том… Злое — оно же во мне, это не что-то такое, что вы в сумках несёте, это то, что вы несёте в своём сердце, как говорит Господь: зло не может в нас войти, оно может только из нас выйти, потому что оно гнездится в сердце. И мы возвращаемся после непростого, может быть, дня домой и в нас есть злое, но мы знаем, что на этом доме нашем за этим порогом есть этот крест — да, красивый, но совершенно определённо означающий, что нам нужно постараться уже до этого порога это злое оставить там, за этим порогом. Может быть, это очень трудно, тогда помолиться Богу: «Господи, помоги — мне трудно, но я хочу!» А доброе приумножить — задаться вопросом: а с чем я сейчас прихожу в этот дом, там меня ждут, а может быть, никого нет, но скоро придут, но я должен что-то принести именно сегодня, сейчас в этот дом что-то такое, что могу принести, может быть, только я: свою любовь, свою заботу, может быть сумки с какими-то овощами и фруктами, но доброе. И если именно так мы воспринимаем этот крест, не только как такую красоту древнерусского искусства, но и напоминание о самом главном — прекрасно. И вы можете сделать это даже до освящения, а потом пригласить священника, и как бы этот смысл, который уже присутствует, будет просто восполнен и всё станет на свои места.
 
Александр Ананьев:
— Мы продолжаем разговор об освящении жилища, дома, квартиры, где мы живём с моим собеседником — настоятелем храма святителя Николая в селе Макарово Московской области протоиереем Вячеславом Перевезенцевым. Отец Вячеслав, готовясь к нашему разговору, я заглянул в тот раздел интернета, где люди задают вопросы священникам, и понял, что я не одинок в своих этих чудесных заблуждениях. Вот в частности вопрос, на который я обратил внимание, пишет одна из читательниц: если батюшка освятил дом, а муж продолжает курить в туалете, что же мне делать? Вопрос, казалось бы, немного курьёзный, но за ним скрывается глубина, то есть те обязательства, которые мы берём на себя в доме, который был освящён.
 
Протоиерей Вячеслав Перевезенцев:
— Да, и наше понимание, что это освящение актуализирует и что его делает недейственным, дискредитирует. Да, это очень важный вопрос. Тут надо просто сразу сказать, что, понятно, то, что нас может двигать в этом направлении, конечно, это не внешнее, а внутреннее. В Евангелии про это очень много — нас не оскверняет то, что мы не помыли руки, что-то не то съели, к чему-то прикоснулись. Это у иудеев было так, и у ортодоксальных иудеев это есть именно так: масса правил, которые регламентируют именно эту внешнюю им жизнь — что им можно делать, что нельзя делать, особенно когда речь идёт о субботе. Кто понимает, о чём идёт речь, знает, как это всё подробно, скрупулёзно всё выписано. И есть целая книга Талмуд, где в частности очень многое посвящено именно этому. В Православии мы иной раз невольно хотим этому подражать, потому что это просто. Потому что открыл какой-нибудь справочник и понял, что можно, что нельзя: вот квартира освящённая, там курить нельзя — всё понятно. Но не будет такого правила, потому что нельзя грешить. Является курение грехом? — это на самом деле не такой простой вопрос. Понятно, что это очень дурная и очень вредная привычка. И всё же мы понимаем, что грехом в том смысле, как об этом говорит Библия, вряд ли во всей полноте мы можем это назвать. Да, конечно, любая такая привычка может стать грехом, если она нас делает зависимыми, то есть лишает нас Богоданной и Богообразной свободы. Мы становимся рабами, и чего? Какой-то сигареты. Это ужас нечеловеческий. Вот это страшно, а не сама по себе сигарета — страшно то, что она с нами сделала. На этом месте может быть и что-то другое. А можно ли держать деньги в доме? Вот сигареты нельзя, потому что они «чёртов ладан» и так далее. А деньги? Если мы задумаемся, сколько вреда от одного и другого, там можно долго спорить. Другое дело, что от денег бывает и польза, это необходимая часть нашей жизни, мы не можем отказаться от денег — а от сигарет можем. И это очень важные такие моменты. Итак, что мне представляется… если конкретно не уходить, чтобы меня не обвинили, что я во многих словах моих просто от вопроса отхожу. Вот не что внешнее не может осквернить.
 
Александр Ананьев:
— Ещё раз: ни что внешнее не может осквернить…
 
Протоиерей Вячеслав Перевезенцев:
— Внешнее не может осквернить ни человека, ни… Вот курево — в нашей традиции русской у нас к этому отношение совершенно определённое, и я очень рад, что оно такое, потому что это правда беда.
 
Александр Ананьев:
— Для меня это очень важно. Скажите, отец Вячеслав, а что-то внешнее ведь может осквернить храм?
 
Протоиерей Вячеслав Перевезенцев:
— Опять же, если мы возьмём, наверное, какие-то каноны древние, то мы можем найти что-то такое. Но по большому счёту это тоже в каком-то смысле всё-таки некие условные вещи. Считается, что собака забежала — осквернила храм, традиционно так считается. Мне даже как-то неловко объяснять, чем собака отличается от кошки, а она отличается физиологией — определёнными своими физиологическими особенностями. У собаки они несколько иные, чем у кошки, и именно поэтому она может осквернить храм.
 
Александр Ананьев:
— Отец Вячеслав, боюсь показаться совсем неофитом: так чем она отличается? Мне давно было любопытно, чем провинились собаки, которых я страшно люблю.
 
Протоиерей Вячеслав Перевезенцев:
— Это связано с кровью. Кошка очень чистоплотное животное и после неё ничего не остаётся, она за собой следит. А от собаки в определённые дни, не от каждой собаки, может оказаться кровь. А кровь именно оскверняет храм. Поэтому это касается не только собаки, например если человек, не дай Бог…
 
Александр Ананьев:
— А если собака — мальчик? Тогда можно в храм?
 
Протоиерей Вячеслав Перевезенцев:
— Знаете, тут так не вдавались. Вот сказали, что нельзя, и люди как бы не парятся — ну нельзя и нельзя. Я помню картину совершенно потрясающую, которая меня так умилила, когда я был на Афоне в монастыре Дохиар. Там много собачек таких каких-то маленьких — прям много, кошек много, собак много. Храм открытый, как всегда на Афоне, и они подходят к порогу — у них, может быть, это из поколения в поколение и не одно столетие — в храм не заходят. Это так совершенно замечательно, и никто их не выгоняет — они сами не заходят: собаке нельзя! Но это такая тема, которая мне представляется не очень важной, мне не хотелось бы сейчас на это… Важный принцип, что всё-таки внешнее… оскверняет именно то, что… Вот мы пришли и устроили дома скандал. Вот никто не курит, но мы кого-то обидели, оскорбили, в общем, что-то такое сделали — вот это очевидно совершенно ту атмосферу… мы не можем этого сделать в присутствии Христа — что мы делаем. Знаете, меня всегда поражало, я вырос в деревне, в такой глубокой русской деревне — там всё лето проводил, хотя сам москвич, но летом у бабушки жил, мои родители все из деревни. То есть я к этому сословию как бы исторически причастен. И моя бабушка была очень верующим человеком, хотя неграмотной. Как потом оказалось, она всё знала — это отдельная история, как это у неё происходило. Потому что я, когда стал семинаристом, приехал, думал, что сейчас я ей расскажу про что она верит. А она всё знала! Когда, как? Более того, когда она поняла, что у меня есть Евангелие, она сказала: «Ты можешь мне эту книгу оставить?» — ей было 78 лет. Я ей говорю: «Бабушка, зачем? Ты же читать не умеешь!» Она говорит: «Ну оставь, может быть, кто-то почитает». А через полгода мне дед пишет в письме, что бабушка учится читать — в 78 лет! И она научилась читать, чтобы читать Евангелие, потому что она впервые увидела эту книгу, где написано про то, что она знала.
Может быть, многие могли обратить внимание, что в таких деревенских домах в «красном углу», где иконы, там ещё такие занавесочки висят. И может показаться, что просто как бы это красиво — вот на иконы вешают такие расшитые полотенца, а тут занавесочки красивые. А я когда-то бабушку спросил: «Бабушка, а зачем занавесочки? Для красоты?» — а они вообще ездят. Она говорит: «Знаешь, это для того, что когда в доме что-то происходит не очень хорошее — пьянка какая-нибудь, — то у нас всегда в деревне занавесочки занавешивали». Есть такое выражение — «хоть образа выноси». Ведь что такое образ, икона? Это же не просто некая картинка, которая нам о чём-то напоминает — как мы сейчас своим секулярным сознанием это воспринимаем. Для православного человека икона есть окно в мир неведомый. Бог через икону видит нас, а мы видим Его. Может быть, тоже немного такое детское представление, но очень точное во многом.
 
Александр Ананьев:
— Отсюда обратная перспектива в изображении икон.
 
Протоиерей Вячеслав Перевезенцев:
— Да-да. И вот чтобы Он нас не видел, если мы делаем что-то нехорошее, — занавесочки. Это тоже очень детская реакция: если мама нас не видит, то значит, она ничего не знает. Но за этим есть вот эта вот, мне кажется, такая очень важная интуиция. И вот это дом оскверняет. Опять же, возвращаясь к сигарете, здесь просто сложнее, потому что сам пример — вот как к этому здесь относиться. В любом случае, если человек так к этому привязан, он никак не может… Во-первых, мне странно, что это делается в туалете, может быть, можно выйти всё-таки на балкон или на улицу.
 
Александр Ананьев:
— Там вентиляция специальная.
 
Протоиерей Вячеслав Перевезенцев:
— В общем, да. Это уже такие технические какие-то частные вопросы. Но если меня кто-то слышит из тех, для кого это правда актуально, то по крайней мере не надо приходить в какой-то ужас и панику, что если кто-то из ваших близких здесь покурил, то всё, благодати больше нет и так далее, надо переосвящать… или этого человека прибить.
 
Александр Ананьев:
— Отец Вячеслав, у меня есть ещё вопросы: надо ли освящать купленный крестик? Что происходит с освящёнными яблоками, хлебом, куличами, ветками вербы и куда девать скорлупу и пакетики от просфор? С мобильным телефоном мы проводим больше времени, чем с любимым человеком — надо ли освящать мобильный телефон?
 
Протоиерей Вячеслав Перевезенцев:
— Надо с любимым человеком проводить больше времени. Освящение офисов, магазинов, интернет-магазинов. Можно ли освятить интернет-магазин по интернету? Освящение космодрома, банков, которые дают ипотеку.
 
Протоиерей Вячеслав Перевезенцев:
— Давайте на чём-нибудь остановимся.
 
Александр Ананьев:
— Мы ни на чём не остановимся, у нас, к сожалению, ушло время. Я к тому, что я приглашаю вас снова, потому что этот разговор я хочу продолжить с вами.
 
Протоиерей Вячеслав Перевезенцев:
— Знаете, ещё раз в заключении очень мне бы хотелось, чтобы наши слушатели не столько вышли после нашей беседы разочарованными, что они не узнали чего-то конкретного, что, может быть, их так интересовало, а чтобы они постарались уловить те принципы, которые я, может быть, не так ясно, но как мог, пытался донести. Потому что если будут эти принципы, то я уверен, что они сами смогут ответить на все те вопросы, которые у них будут возникать.
 
Александр Ананьев:
— Об освящении жилищ и о чём-то гораздо более важном — это, наверное, главный итог нашей беседы — мы разговаривали сегодня в «Светлом вечере» с настоятелем храма святителя Николая в селе Макарово Московской области протоиереем Вячеславом Перевезенцевым. Спасибо вам, отец Вячеслав!
 
Протоиерей Вячеслав Перевезенцев:
— Спасибо, всего доброго!
 
Александр Ананьев:
— Всего доброго. Меня зовут Александр Ананьев. До новых встреч.