Дневник о.Вячеслава Перевезенцева.
Вчера, уже поздно вечером, друг прислал это стихотворение Бориса Слуцкого.
Господи – это я!
Слева мои товарищи,
справа мои друзья.
А посередине, Господи,
я, самолично – я.
Неужели, Господи,
не признаешь меня?
Господи, дама в белом –
это моя жена,
словом своим и делом
лучше меня она.
Если выйдет решение,
что я сошел с пути,
пусть ей будет прощение:
Ты ее отпусти!
Что Ты значил, Господи,
в длинной моей судьбе?
Я Тебе не молился –
взмаливался к Тебе.
Я не бил поклоны –
не обидишься, знал.
Все-таки, безусловно,
изредка вспоминал.
В самый темный угол
меж фетишей и пугал
я Тебя поместил.
Господи, Ты простил?
Ты прощай мне, Господи:
слаб я, глуп, наг.
Ты обещай мне, Господи,
не лишать меня благ:
черного теплого хлеба
с желтым маслом на нем
и голубого неба
с солнечным огнем.
А утром прочитал слова Спасителя из сегодняшнего евангельского чтения:
«кто не против вас, тот за вас»(Лк.9:50), и подумал: «Как же это не просто понять, кто против? кто за?»
И, наверно правы будут те, кто и не пытается тут ничего понимать. Впрочем, важно, как мне кажется, зачем или почему ты пытаешься понять? Если затем, чтобы осудить или наградить, внести имя в тот или иной список, поместить в ранжир, то это точно не про меня. Судить, слава Богу, не обучен и не приучен, и шеренги, какие бы то ни было, мне противны, а вот просто понять человека во всей его сложности и противоречивости иногда очень хочется, особенно в главном, в его отношении с Богом.
Когда-то меня поразили слова С.Н.Булгакова, в скором будущем известного православного пастыря и богослова, соратника святителя Тихона, сказанные о тех, кто творил первую русскую революцию (1904-05):
«Страшно утверждать, но чувствуем, что они – Христовы… несмотря на всю их временную слепоту, на наивность, иногда ребяческий атеизм, на их действия: христианам без Христа простится многое, что не простится приемлющим всуе имя Божие и при этом проливающим кровь».
И примерно в это же время он писал:
«Мы знаем, что могут быть люди, не ведающие Христа, но Ему служащие и творящие волю Его, и, наоборот, называющие себя христианами, но на самом деле Ему чуждые».
К этим словам профессора, еще вчерашнего марксиста и только лишь совершающего таинственный переход от материализма к идеализму, и начинающего смотреть в сторону Церкви, можно отнестись православному человеку с известной долей скепсиса. Да и отношение Булгакова к революционерам изменится очень быстро, и он станет одним из авторов «Вех» (1909), пытавшихся образумить русскую революционную интеллигенцию и остановить надвигающуюся катастрофу. Но вот слова человека, Церковь никогда не оставлявшего и долгие годы бывшего чуть ли не единственным ее голосом, Алексея Степановича Хомякова:
«Мы твердо знаем, что вне Христа и без любви ко Христу человек не может быть спасен; но в этом случае подразумевается не историческое откровение Христа, как поведал Сам Господь. Христос есть не только факт, Он есть закон, Он осуществившаяся идея; а потому иной, по определениям промысла никогда не слыхавший о святом, пострадавшем в Иудее, в действительности поклоняется существу Спасителя нашего, хотя и не имеет счастья благословлять Его Божественное имя. Не Христа ли любит тот, кто любит правду? Не Его ли ученик, сам того не ведая, тот, чье сердце отверсто для сострадания любви? Не единственному ли Учителю, явившему в Себе совершенство любви и самоотвержения, подражает тот, кто готов жертвовать счастьем и жизнью за братьев?»
Вопросы, вопросы… Понимаю, тема эта огромная и очень сложная, но если она была значима уже в XIX веке, то в веке XXI тем более. Написано об этом не мало, и на Западе (К.Раннер) и у нас (о.С.Желудков), я всего лишь напомнил о ней, потому что вспомнил Бориса Слуцкого, рыцаря поэзии, фронтовика, прекрасного человека и… гонителя Пастернака, идейного марксиста и атеиста.
“Советским Иовом” назвал его другой поэт, наш современник, Олег Хлебников:
«Будучи однолюбом, он упрямо верил в светлые идеалы равенства, братства, интернационализма, в идеи марксизма. А советский бог, роль которого с ветхозаветной жестокостью и азиатским коварством тогда уже исполнял Сталин, подвергал его веру тягчайшим испытаниям».
что же делать мне, если спросонья,
спьяну, с горя и с отчаянья
все равно не в силах верить я.
Вера – это холод кирпичей
той стены, что за твоей спиною.
Что же делать мне, если ничей
голос не беседует со мною?
Не беседует, не говорит,
не советует, не упрекает
и в стихов моих не лезет ритм,
свечкою со мною не горит
и грехов моих не отпускает.
Дневник о. Вячеслава Перевезенцева
от 30 октября 2019 года на www.facebook.com