№9. Духов день.

Очень люблю именно этот день, после Троицы, день Святого Духа. В храме почти пусто, но ощущение, что еще вчера было торжество, присутствует. На полу трава и везде цветы, живые ветви древес и почему-то всегда очень тихо и покойно.
 
Поводом для этих моих очередных утренних размышлений стали слова в комментариях на моей страничке, где была выложена песня Бориса Гребенщикова «Пришел пить воду», с альбома «Соль», там, где про соль и яд.
 
Собственно, вот этот комментарий:

«Удивительно, что вам эта песня нравится.
Ещё более удивительно, что вы ее выложили. Респект и уважуха!?».

Я спросил Алексея, а что, собственно, в этом удивительного?
 
И он ответил:
 
«Но ведь в этой песне вроде про то, что в Церкви все испортилось?»
 
Вот слова этой замечательной песни:

Я не собираюсь толковать БГ; для меня (а я вырос на его творчестве) дело это не столько трудное, сколько совершенно бессмысленное и даже хуже. Его надо просто слушать, если вы чувствуете такую потребность, и уносить с собой то, что именно сегодня оказалась нужно вам. И это, скорее всего, будут не только смыслы, а иногда — просто настроение, мотивы, хотя более насыщенной именно смыслами я современной поэзии не знаю (просто я небольшой знаток).
 
Итак, что в Церкви не так? Испортилась ли она? И как к этому относиться?
 
Ответ мог бы быть очень кратким и от этого не менее точным.
 
Церковь не может испортиться. Но, увы, портятся люди, и это неизбежно. Все, что соприкасается со стихией «мира сего», который лежит во зле, не может не портиться.
 
Весь фокус в том, с чем еще, кроме мира сего, мы соприкасаемся — и на какой глубине?
 
Жизнь Церкви таинственна и мистична именно благодаря этим двум планам. Поэтому в нашем символе Веры мы исповедуем, что веруем в Церковь, а не только что-то про нее знаем. Вера же есть уверенность в невидимом.
 
На одном плане, это жизнь и действие Святого Духа, на другом — мирская стихия, погруженная в социум, природу и т.д.
 
Эту погружённость можно и нужно знать, понимать, исследовать, видя закономерности, соблазны, вызовы, победы, чему-то радуясь и сочувствуя, от чего- то отшатываясь и возмущаясь, но всегда надо помнить, что это не исчерпывает Церковь и ее жизнь. Ровно так, как если бы, пытаясь понять человека, вы скрупулезно изучали его меню и медицинскую карту. Дело это, несомненно, важное и информативное, но для понимания человека не главное.
 
Одна из важных тем, которая звучит в песне БГ, это тема подмены.
 
Это очень древняя и хорошо разработанная тема христианского богословия, главным образом аскетики, но и экклезиологии (учения о Церкви).
 
В церковной публицистике она была громко поставлена в учении о «темном двойнике» Церкви в текстах Сергея Иосифовича Фуделя, писавшего в годы гонений и притеснений церкви в советской России.
 
Подмена — вот узел или место, где заводятся те бациллы, которые дают повод думать, что Церковь стала не такой. Но это не Церковь не та, это люди не те.
 
Отец Александр Мень любил говорить (как часто ему кричали: не та церковь, все не так!):

«Вам это не нравится? И это не нравится? Так не делайте этого. Делайте по-другому, иначе. Церковь будет такой, какой будете вы!»

И еще я очень люблю историю, которую он любил рассказывать.
 
Это из Бокаччио.
 
В середине XV века в Италии жили два друга. Один был ревностный католик, другой не крещен. Католик настойчиво уговаривал друга принять крещение, тот был непреклонен, но в какой-то момент согласился, поставив непременное условие: «Перед крещением я должен прожить месяц в Авиньоне, в папском дворце»…
 
Услышав это условие, католик пришел в крайнею печаль, зная нравы князей Церкви того времени. Он был уверен, что никакого крещения просто быть теперь не может. Какого же было его удивление, когда ровно через месяц его друг подтвердил свое желание принять крещение и стать чадом Церкви.
 
— Как такое возможно, — спросил он его? — Ты же все видел?
 
— Видел, и даже больше, и лучше бы не видел! Но я понял, что если несмотря на всю эту мерзость Церковь стоит 14 веков, значит стоит и держится она не человеческой силой, а силой Божией, которая в немощи совершается!
 
Я думаю, что убедительных и исчерпывающих аргументов в этой полемике — испортилась ли Церковь или нет и возможно ли это в принципе — быть не может. Так или иначе, это те или иные наши решения, выборы. Иногда за этими выборами нет серьезных и продуманных оснований, иногда мы совершаем выбор вопреки. Главное, как мне кажется, понимать, чего мы хотим. Если мы хотим быть со Христом и Его Церковью, хотим быть на Его стороне, то никакая «золотая пыль», ни «кроткие и безгрешные служители любви», желающие «оседлать тебя», тебе не страшны. Страшно только одно — подмена, ведь если «соль теряет силу, она становится яд»!
 
И последнее, но очень важное.
 
Все больше и больше в последнее время я прислушиваюсь к словам Михаила Наумовича Эпштейна, разработавшего символ «бедной веры»:

Если Церковь не хочет или не может отделиться от государства, тогда вере остается только отделиться от Церкви. Так образуется «бедная религия», без обрядов, без догматов, без икон, с одним только Богом, — но вере больше и не нужно, чтобы оставаться верой.

Меня такая «бедная вера», в которой нет места Церкви, никогда не устроит . Я убежден, что для подлинной веры много чего нужно и главное — благодать Святого Духа, которая подается верующим в таинствах Церкви, но эти слова слишком страшны, чтобы просто пройти мимо или не отнестись к ним серьезно.

Дневник о. Вячеслава Перевезенцева
от 17 июня 2019 года на www.facebook.com