(Протоиерей Игорь Гагарин | 4 апреля 2018 г.)
Что могу сказать я матери, у которой на глазах умирает ребенок?
Мыслями в дни Страстной седмицы с читателями «Правмира» делится протоиерей Игорь Гагарин.
Страстная седмица. Каждый день этой недели мы размышляем и говорим о страданиях Господа и о страдании вообще. Проповедь о высоте и красоте страдания может быть возвышенна, красноречива и убедительна. «Многими скорбями надлежит нам войти в Царствие Божие»(Деян.14:22), «Блаженны плачущие, ибо они утешатся»(Мф. 5:4). Эти слова, сказанные Спасителем, а также неоднократные Его напоминания о Кресте, который необходимо нести каждому, желающему следовать за Ним, не оставляют сомнений в том, что страдания не только неизбежны, но и спасительны.
Когда размышляешь над страницами Евангелия, когда читаешь о подвигах мучеников и страстотерпцев, тогда, кажется, много можешь сказать людям о том, как спасительно терпеть, как благодарен должен быть Богу тот, кого Господь удостоил страданий и мук в этой жизни, дабы он вечно блаженствовал в жизни «будущаго века».
Но всё становится совсем иначе, когда НАСТОЯЩЕЕ СТРАДАНИЕ коснется тебя лично.
Или даже не тебя, но когда перед тобой действительно СТРАДАЮЩИЙ человек, и тебе нужно говорить с ним, помочь, поддержать. Те самые слова, которые легко произносились с амвона или ложились на бумагу, которые представлялись правильными и убедительными, теперь становятся фальшивыми, искусственными, жалкими.
Сидишь порой возле постели тяжелобольного человека, пытаешься говорить ему то, что должен говорить, и видишь в глазах его горький упрек: «Тебя бы на мое место, что бы ты тогда говорил? Ты вот сейчас посидишь со мною, навестишь, «совершишь требу», «отдашь долг милосердия» и побежишь на улицу, здоровый и свободный, а я останусь здесь лежать и мучиться». Даже если и не говорит, и не думает так человек, то сам себе невольно говоришь подобное.
И сейчас, когда пишу эти строки во дни Страстной недели, когда все православные христиане молитвенно вспоминают об искупительных Страданиях Господа, мне вспоминаются те близкие и родные, друзья и знакомые, которым очень-очень плохо, гораздо хуже, чем мне. Страдания, которые знаешь сам, совсем не похожи на те, о которых читаешь или размышляешь, не испытав.
«Господи! с Тобою я готов и в темницу и на смерть идти»(Лк.22:33), – говорит Петр перед арестом Иисуса. А когда Господь был схвачен, тот же Петр трижды клялся и божился: «Не знаю Человека Сего»(Мк.14:71). «Пойдем и мы умрем с Ним»(Ин. 11:16), – призвал собратьев апостол Фома всего за несколько дней до ареста. Но когда Господа схватили, никто – ни Фома, ни другие – не пошел с Ним вместе умирать.
Умирал Он один, среди двух разбойников. И умирал тяжело. Так тяжело, так больно Ему было, что показалось, будто Сам Господь оставил Его.
Говорить о страданиях с церковного амвона, повторю, не так трудно. Но что могу сказать я матери, у которой на глазах умирает ребенок? Какие слова найду для девушки, страдающей от мучительной болезни, знающей, как мало дней у нее осталось, и испытывающей неимоверные боли?
Много, очень много горя на земле. И никогда не найти нам слов, чтобы объяснить его, чтобы примирить с ним страдающего.
Только тот, кто сам страдает, сам терпит, сам умеет преодолеть боль, сможет помочь другому, утешить по-настоящему, а не фальшиво.
В дни Страстной седмицы мы вспоминаем о Том Человеке, Который Один может с полным правом говорить с любым страдальцем. Если бы о долготерпении, о том, что «блаженны плачущие», говорил Тот, Кто Сам недоступен никакому страданию, никакой скорби, много ли убедительности было бы в Его словах? Вот ведь парадокс! Бог есть Любовь. Любовь же не бывает без сострадания. А сострадать – значит самому страдать. Но Бог страдать не может – Бог, как знаем, Существо Всеблаженное. Как же может любить Тот, Кто не может сострадать? И Бог становится Человеком. Если сострадать не может Бог, то может Человек, может и Богочеловек. О том, как Он страдал, мы вспоминаем в последние дни перед Пасхой.
И если мы не можем утешить того, кому хуже, чем нам, если всякое утешение не подлинно и фальшиво, то может утешить Тот, Кому было еще хуже.
Никому никогда не было хуже, больнее, горше, чем Христу в те дни, о которых мы вспомним на Страстной седмице. И только встреча с Ним – подлинная помощь, настоящее утешение. Что же делать нам? Делать всё, чтобы эта встреча состоялась.
В Великий Четверг мы вспоминали Тайную Вечерю. Многие из нас в тот день причастились Тела и Крови Господа, а Он сказал: «Ядущий Мою Плоть и пиющий Мою Кровь пребывает во Мне, и Я в нем»(Ин.6:56). Сострадая Христу, сораспинаясь с Ним, причащаясь Тела и Крови Его, молясь и стараясь жить по Его заповедям, мы становимся ОДНО с Ним. И тогда уже не мы, а Он, пребывающий в нас, идет в этот страдающий мир. И только тогда мои слова звучат не искусственно, а «с силою многою», и только тогда говорю «как власть имеющий, а не как книжники»(Мк.1:22), когда говорю не я, а Господь; когда мои слова не мои, а Его; потому что, как выразился св. Павел: «Уже не я живу, но живет во мне Христос»(Гал.2:20).