Сщмч. Сергий Махаев

Сергей Константинович Махаев родился 6 сентября 1874 года в семье священника Константина Георгиевича Махаева и Анны Ивановны Смирновой, дочери священника Спасской церкви села Усово Звенигородского уезда Московской губернии (впоследствии Кунцевский район Москвы).
 
В семье было пятеро сыновей Сергей, Александр, Николай, Георгий, Алексей и две дочери Антонина и Клавдия. Все они получили духовное образование. Известно, например, что  сестра Сергея Константиновича, Антонина, обучалась в Мариинском епархиальном училище на стипендию Великого князя Сергея Александровича, брат Александр был псаломщиком,  приглашался на должность директора школы-интерната для глухонемых детей, находившейся под попечительством Великой княгини Елизаветы Феодоровны.
 
Нелишне будет уделить несколько строк Константину Георгиевичу Махаеву, отцу священномученика Сергия. Константин Георгиевич Махаев – сын диакона, в 1873 году рукоположен во священники, служил в церкви Нерукотворного Образа Христа Спасителя села Усова Звенигородского уезда Московской губернии. Отец Константин был законоучителем и духовником в церковноприходской школы в Усове, а также в селе Лайкове, где находилась приписная к Спасской церковь в честь Казанской иконы Божией Матери. Сохранился примечательный документ – прошение на имя Святейшего Патриарха Тихона, поданное прихожанами Спасской церкви села Усова Московского уезда в 1923 году, характеризующий отца Константина и позволяющий представить бытовую и нравственную обстановку, в которой прошло детство его детей: «…он (отец Константин) пятьдесят лет безвыходно прослужил при нашем беднейшем приходе и даже никогда не желал просить о переходе от нас в другой приход, всегда ревностно исправлял наши требы, не ссылаясь ни на позднее время и ни на непогоду, всегда был готов. Нас прихожан не вынуждал никогда, всегда был всем доволен, своим трудом обрабатывал землю, пахал и косил, всегда был и есть примером нам прихожанам и, всю жизнь прослуживши, был и есть нам отцом».
 
Духовное образование Сергей Константинович Махаев получил в Вифанской Духовной Семинарии при Спасо-Вифанском монастыре Троице-Сергиевой Лавры, где в июне 1895 года со званием студента окончил полный курс наук по первому разряду. По окончании Семинарии он был определен в псаломщики к московской церкви Святителя Николая чудотворца в Кошелях.
 
С самого начала своей церковной деятельности Сергей Константинович проявил себя как педагог и ревностный проповедник слова Божия. Будучи псаломщиком, с января 1896 по сентябрь 1897 года, он исполнял обязанности учителя в Московской Николо-Мясницкой двухклассной церковноприходской школе, причём делал это безвозмездно. С сентября 1897 по август 1900 года занимал должность учителя русского языка в старшем отделении Сергиевской в Рогожской слободе церковноприходской школы (Москва).
 
В эти же годы Сергей Константинович женился на Людмиле Сергеевне Цветковой, дочери московского священника Сергия Цветкова. Детей супруги Махаевы не имели.
 
В 1900 году при Московской Иверской общине сестер милосердия Российского общества “Красный Крест” (Москва, Большая Полянка), почетными попечителями которой являлись великий князь Сергей Александрович и великая княгиня Елизавета Феодоровна, была построена церковь в честь Иверской иконы Божией Матери. На священническую вакансию в этой церкви 29 июля 1900 года был назначен псаломщик Сергий Махаев. Преосвященный Парфений (Левицкий), епископ Можайский, 15 октября 1900 года рукоположил его во диакона и 17 октября того же года во священника. В этой церкви отец Сергий прослужил девятнадцать лет.
 
Став священником, отец Сергий получил возможность продолжить педагогическую деятельность уже в качестве законоучителя. С 10 сентября 1901 года с разрешения епархиального начальства он одновременно состоит законоучителем основных классов Московского Петровско-Серпуховского Городского начального училища и Торговых классов Московского Общества Распространения Коммерческого Образования. Он также становится членом-сотрудником Московской комиссии Императорского Православного Палестинского Общества.
 
С осени 1905 года, по просьбе великой княгини Елизаветы Феодоровны, отец Сергий начинает учить Закону Божию и будущих сестер Иверской общины, для которых становится духовником. В качестве члена Попечительского совета Иверской общины он являлся её представителем в Особой комиссии Красного Креста по церковному сбору и в Комиссии по сбору пожертвований при Московском местном управлении Российского Общества Красного Креста. Кроме того, он являлся особо уполномоченным по церковному сбору на Красный Крест в Замоскворечье.
 
О стремлении отца Сергия создать в общинах Красного Креста атмосферу истинно христианского подвижничества свидетельствует отзыв на две его докладные записки, обнаруженный в бумагах епископаТрифона (Туркестанова). Из него следует, что отец Сергий предлагал в каждой общине иметь свой «Священный стяг», придавая ему значение «важного воспитательного средства к приготовлению достойных служительниц любви Христовой». Во второй записке предлагается “Чин молебного пения при возложении крестов сестрам милосердия”. В пояснении отец Сергий говорит о необходимости, в видах воспитания в сестрах понятия о святости их служения, «признать возложение крестов чисто церковным торжеством, сопровождаемым говением сестер и причащением Святых Тайн».
 
Занимаясь с сестрами общины, отец Сергий не просто преподавал Закон Божий, но старался духовно развивать своих подопечных, готовить их к предстоящему служению помощи страждущим и укреплять тех, кто уже подвизался на этом поприще, уча черпать силы в благодати Божией и прибегать к предстательству святых. Он совершал с сестрами паломнические поездки в Троице-Сергиеву Лавру, вел с ними беседы о духовной жизни, наставлял их на примере отечественных подвижниц благочестия. Примером таких бесед служат изданные им в 1914 году в Москве книги«Беседы пастыря с сестрами милосердия» и «Подвижницы милосердия. Русские сестры милосердия: краткие биографические очерки». В этой последней книге отец Сергий на примере известных и малоизвестных отечественных тружеников на ниве милосердия показывает своим подопечным, каким образом посреди обыкновенных, будничных и малопривлекательных трудов может быть вполне исполнена заповедь Христова о любви к Богу и ближнему. Так же, им издан красочный альбом «50 картин по Закону Божиему Ветхого и Нового Завета».
 
Об успехе воспитательной деятельности отца Сергия свидетельствует образ иверских сестер, который донесли до нас сотрудники больницы, работавшие с ними уже в советское время: «Они были не такие, как мы, какие-то особенные. Они никогда не оставляли больного, если он в чём-то еще нуждался. Даже если рабочий день уже давно закончился. Это для них не имело значения».
 
Отца Сергия отличала особая духовная настроенность, которая проявлялась по отношению к окружавшим его людям и событиям. Примером тому служат некоторые из его слов, опубликованные в дореволюционных церковных периодических изданиях. Когда по окончании военных действий в 1905 году отряд Иверской общины вернулся в Москву с Дальнего Востока, отец Сергий встретил прибывших в храме общины приветственной речью. В этой речи мало обычных для такого случая похвал и поздравлений. Отец Сергий, напоминая известные слова Спасителя, риторически вопросил вернувшихся:
 
«Что смотреть ходили вы в пустыню? Трость ли, ветром колеблемую? Что же смотреть ходили вы? Человека ли, одетого в мягкие одежды? Что же смотреть ходили вы? Пророка? Да, говорю вам, и больше пророка» (Мф. 11, 7) – так говорил Господь наш Иисус Христос евреям, ходившим слушать великого подвижника пустыни Иорданской Крестителя Иоанна.
 
Подвижники великого дела христианского милосердия! Что же вы ходили смотреть в далекую страну? Отправлялись ли вы отсюда в приятное путешествие, с целью любоваться прекрасными видами неизвестных стран, любоваться мирными картинами жизни мирных жителей, интересоваться нравами и условиями жизни этих жителей чужих стран? Ходили ли вы наблюдать образ жизни изнеженных легкомысленных людей, не твердых в убеждениях, волнующихся, как речной тростник от малейшего ветерка?
 
Нет, не мягкий шум колыхающегося тростника слышали вы, не мирные картины видели вы. Вы видели закаленных в лишениях людей, не имевших иногда «где главу преклонить», лишенных иногда должной пищи, одежды и обуви, но зато всегда готовых во имя долга за веру и царя положить душу свою. Вы слышали гром страшных смертоносных орудий, вы слышали терзающие душу стоны увечных и умирающих братий наших, вы наблюдали злобу исступленных враждующих людей, вы видели страшные раны, ужасные картины разрушения и смерти.
 
Да, это была истинная пустыня, пустыня духа, отрицание и поругание запросов и стремлений души к единению всех людей в любви; пустыня духа, где наука, сбережения людские и труды многих поколений призваны были служить злобе и эгоизму, где торжествовали свою победу эти грехи, а вместе с ними и неизбежные «оброцы греха» – нужда, лишения, болезни и смерть.
 
Но пустыни физические возрастили сильных духом Крестителей и множество великих подвижников, так и виденная вами пустыня духа показала всему миру многих сильных носителей и подвижников духа. Так, чем темнее ночь, тем ярче блестят звезды.
 
Такими светильниками, кроме шедших во имя долга положить «душу свою за други своя», были все устроители и труженики на театре военных действий – храмов, госпиталей, столовых, пунктов для изготовления и раздачи одежды и т. п.
 
Так, по неисповедимым путям судьбам Божиим, пустыня духа, царство злобы и ненависти учили самым делом истинной христианской любви и требовали дел этой любви точно так, как древле «глас вопиющего в пустыни». Предтеча в простых словах и примерах жизни учил пришедших к нему той же любви. Так что и вы, отправляясь на поля военных действий для дел милосердия, ходили, по слову Христа, смотреть и слушать «пророка» и даже высшего из пророков, потому что, кто же может быть выше того, кто, проповедуя любовь, в деятельности своей уподобляется величайшему из Проповедников и Деятелей любви Самому Сыну Божию.
 
Ходившие к Иордану смотреть и слушать великого пророка возвращались оттуда, «бия в перси своя», с глубинным сокрушением о грехах, с желанием изменить к лучшему свою жизнь, возвращались омытые водами подготовительного крещения Иоаннова, готовые к принятию Царствия Божия, готовые последовать за «Агнцем Божиим, вземлющим грехи мира».
 
На этот результат путешествия в пустыню Господь и указывал евреям и требовал от них исполнения обещаний, данных Крестителю, требовал последования за собой, как Сыном Божиим, так как о Нем говорил великий Иоанн.
 
И к вам, возлюбленные, Господь обращается с тем же вопросом: «Что же вы ходили смотреть в пустыню?» Какой отчет дадите Господу о своем путешествии? Какие уроки и навыки вынесли вы, что приобрели в поучение себе и нам во время долгого пребывания на чужбине?
 
Вы видели воочию, как немногие, силу и власть греха, несущего ужасы войны и страданий войны и страданий людских. Что же, созерцание всего этого внушило ли вам сильнейшее отвращение к первопричине этих несчастий – греху? Вид постоянной смерти – последствия того же греха, научил ли вас быть мертвыми плоти и греху и живыми Богови? Вид ужасных страданий согрел ли сердце ваше жалостью и искреннею любовью ко всякому меньшему брату, преисполнил ли вас чувством глубочайшей благодарности к Промыслителю за то, что эти страдания выпали не на вашу долю; внушило ли все это вам сознание, что Всемилостивый «не по беззакониям нашим» воздает нам? Видя лишения, испытываемые воинами, научились ли вы быть довольными тем малым, что дает вам Господь? Видя терпение и безропотное несение болезней и несчастий искалеченных, изуродованных братий своих, научились ли вы от них христианскому терпению в несении добровольно возложенного на себя Креста Христова? Слыша и видя постоянную готовность и желание других умереть во имя долга, навыкли ли и вы быть готовыми всю жизнь свою отдать на дело любви и не только не получить никакой награды земной или похвалы за дело служения своего, а наоборот – получить, может быть, оскорбление, гонение, болезнь и самую смерть?
 
Если таковы результаты вашего путешествия, то дело милосердия приобрело в лице вашем великих, истинных служителей.
 
Нет сомнения, что достоин подражания, удивления и награды небесной уже и самый ваш подвиг путешествия, то есть служения делу любви так далеко от родины и родных, в стране всевозможных опасностей, случайностей и неизвестного будущего, среди тяжелых и иногда заразных больных. Да, далеко не всякий и на это способен, но награда от обещавшего «изыскать и Иерусалим со светильником» (Софон. 1, 12) будет полнее, если будут усвоены уроки путешествия.
 
Приветствуя вас с благополучным возвращением, молю Господа, да поможет Он вам уподобиться шедшим из пустыни Иорданской с проповеди Иоанна, возвращавшимся в духе покаяния и сокрушения о грехах, но и вместе и радостном ожидании скорого спасения, с горячим желанием последовать за грядущим Спасителем и быть достойными Его, с чувством глубокой благодарности к Богу. Аминь».
 
18 января 1907 года по представлению Министра Финансов «за усердные труды в должности законоучителя Торговых классов Московского общества распространения коммерческого образования» отец Сергий был награжден набедренником. А в мае того же года он был награжден серебряной медалью за участие в деятельности Красного Креста в русско-японскую войну.
 
14 марта 1908 года «за свышепятилетние усердные труды по должности члена Московской комиссии Императорского Православного Палестинского Общества награжден званием члена сотрудника Общества с правом ношения установленного знака».
 
16 июля 1912 года «за усердные пастырские труды» отец Сергий был награжден фиолетовой скуфьей. Представление на награждение отца Сергия на имя Московского митрополита Владимира от председателя Попечительского совета Торговых классов Московского общества распространения коммерческого образования А. Вишнякова было подано еще в 1909 году. Из этого документа становится понятным, почему его охотно приглашали на должность законоучителя: «На первых шагах своей деятельности [он] выказал себя крайне способным и добросовестным законоучителем, уроки которого постоянно привлекали большое число слушателей и возбуждали их глубокий интерес и внимание к предмету, что, в свою очередь, содействовало наполнению аудитории». Далее отец Сергий называется «в высшей степени ценным преподавателем Закона Божия».
 
6 мая 1915 года по представлению Православного Палестинского Общества за пятнадцатилетние безвозмездные и ревностные труды на пользу Общества в качестве члена его Московской комиссии отец Сергий был награжден камилавкой. 29 июня 1917 года он был награжден золотым наперсным крестом.
 
После октябрьского переворота 1917 года отец Сергий продолжал служить в Иверском храме. Поскольку община была лишена средств, на которые обеспечивалось прежде её существование, и был ликвидирован капитал, на проценты от которого содержался причт, он, подобно многим другим священникам в это время, устроился на государственную службу. Промыслом Божиим местом его работы стал Юридический отдел Замоскворецкого Совдепа. Именно в качестве служащего Юридического отдела 5 февраля 1919 года поставил он свою подпись на договоре общины верующих с Моссоветом о пользовании Иверским храмом и его имуществом. Встречается его подпись и на подобных договорах других церквей Замоскворечья. О том, что и в этой деятельности он оставался верен Церкви, свидетельствует составленный в январе 1920 года запрос, в котором Отдел юстиции Моссовета требует в срочном порядке объяснить, на каком основании Замоскворецким Совдепом, вместо ликвидации, домовые церкви сохранены и сданы группам верующих.
 
24 июня 1919 года отец Сергий был назначен настоятелем Московского храма во имя святых апостолов Петра и Павла на Большой Якиманке. В августе 1919 года батюшка хлопотал о передаче в храм, настоятелем которого он стал, богослужебного имущества из закрытого домового храма святого Александра Невского и о разрешении богослужения в этом храме. Не оставлял он и преподавания Закона Божия. Отец Сергий являлся секретарём Совета приходских общин во имя Святого Духа в Замоскворечье, которым были организованы богословские чтения для взрослых в храме святых апостолов Петра и Павла на Якиманке и для юношества в Московском храме святителя Николая в Голутвине.
 
26 марта 1920 года митрополитом Крутицким Евсевием отец Сергий был возведен в сан протоиерея. В феврале 1922 года ему «за выдающиеся пастырские труды разрешено Московским епархиальным советом принять и носить золотой с украшениями наперсный крест, поднесенный прихожанами».
 
В том же 1922 году он был арестован по подозрению в преподавании Закона Божия детям и содержался две недели в Доме предварительного заключения, но был освобожден.
 
4 апреля 1922 года проходило изъятие церковных ценностей в Московском храме святых апостолов Петра и Павла. Как следует из одного документа, приходский совет принял решение о добровольной передаче церковных ценностей. По заявлению настоятеля отца Сергия для богослужебных нужд в храме были оставлены священные сосуды, кадило, дарохранительница, крест, дароносица.
 
В мае 1922 года, после заключения под домашний арест в Донском монастыре Святейшего Патриарха Тихона, произошел обновленческий раскол. Поначалу обновленцам удалось привлечь на свою сторону значительное число духовенства. Как следует из документов, в июне – начале октября 1922 года протоиерей Сергий Махаев был членом Московского епархиального управления, которое в этот период находилось в руках обновленцев. В качестве члена Московского епархиального управления он присутствовал на собрании духовенства третьего отделения Замоскворецкого сорока. Его резолюция встречается на двух прошениях, датированных 28 сентября и 2 октября 1922 года.
 
По-видимому, отец Сергий поначалу не разобрался в сути обновленчества и, будучи в известной степени простодушным, искренне считал, что это движение действительно открывает широкие возможности пастырской деятельности, основанной на истинно христианских началах. О том, что и в это время главным для отца Сергия была забота о ближних, свидетельствует протокол благочиннического собрания священноцерковнослужителей второго округа Звенигородского уезда, на котором 19 июля 1922 года он выступал по поручению ВЦУ.
 
Собравшиеся под председательством благочинного протоиерея Н. Виноградова приняли следующее постановление:
 
«Единогласно присоединиться к резолюции Московских столичных благочинных и обратить внимание ВЦУ на необходимость сохранения неизменности догматов веры и основных канонов Церкви… Считать необходимым скорейший созыв Всероссийского Церковного Собора».
 
Отсюда видно, что отец Сергий руководствовался мотивами самыми чистыми, и его цели расходились с целями настоящих, идейных обновленцев. Уездным духовенством отец Сергий был уполномочен ходатайствовать перед ВЦУ о выяснении правового положения духовенства в деревне. В ходатайстве, в частности, говорилось о несправедливом распределении земли по отношению к священнослужителям, не желающим снимать сан, и еще более несправедливом распределении налогов: «Глубоких старцев из духовенства привлекают к трудовым повинностям, связанным с тяжелым физическим трудом. Кроме того, духовенство просит помощи в борьбе с лицами, открыто заявляющими о своих атеистических убеждениях, но, тем не менее, засевшими в церковные советы и бесконтрольно распоряжающимися как церковными суммами, так и церковными делами».
 
В подобном положении находился и по-прежнему служивший в Усове родитель отца Сергия, отец Константин, поэтому неудивительно, что всё это принималось им близко к сердцу.
 
Когда отец Сергий разобрался в истинной сути обновленчества, он отошел от обновленцев и занял по отношению к ним непримиримую позицию. Своё значение возымели и настойчивые увещания братьев, убеждавших его в том, что добра от обновленческих реформ не будет.
 
В феврале 1924 года протоиерей Сергий, стоявший во главе православной общины, организовал активное сопротивление общине «Союза церковного возрождения», захватившей церковь Петра и Павла. Отец Сергий с прихожанами организовали охрану храма. Когда явились обновленцы, то были заперты внутри, и отец Сергий привел к храму милицию, которая потребовала прекращения работ и препроводила участников в отделение для составления протокола, пообещав вернуть отцу Сергию ключи от храма. Он подал апелляцию заместителю наркома юстиции, так что обновленческий «епископ» Антонин (Грановский) вынужден был оправдываться и в связи с этим Антонин даже написал донесение на отца Сергия в Московский Совдеп, которое заканчивалось словами: «Возрожденческая община просит Отдел управления принять меры к ликвидации махаевщины и содействия ей ко вступлению и пользованию храмом соответственно обряду “Союза возрождения”».
 
Храм удержать не удалось, и 1 марта 1924 года отец Сергий подал митрополиту Крутицкому Петру (Полянскому) прошение следующего содержания: «Ввиду передачи нашего храма Управлением Моссовета группе верующих “Союза возрождения”, прошу причислить временно, впредь до решения дела в Наркомюсте, к храму святого Марона Чудотворца, что в Старых Панех, прихожан, состоящих в каноническом общении со Святейшим Патриархом Тихоном, и причет в составе меня, диакона Федора Чемичева и просфорницы Марии Введенской».
 
Столкновение с обновленцами не прошло отцу Сергию даром, скоро он был арестован. Обвинялся он по статье 73-й Уголовного кодекса: «Измышление и распространение в контрреволюционных целях ложных слухов или непроверенных сведений, могущих вызвать общественную панику, возбудить недоверие к власти или дискредитировать ее…» Осужденные по этой статье карались лишением свободы на срок не ниже шести месяцев, при недоказанности контрреволюционности означенных действий – до трех месяцев принудительных работ. Осужден отец Сергий не был, но три месяца ему пришлось провести в заключении.
 
В 1925 году отец Сергий служил вторым священником в Московском храме святого Марона чудотворца в Старых Панех. Воспоминания родственников подтверждают, что отец Сергий был человеком очень деятельным и пользовался большой любовью прихожан. В храме к нему было трудно подойти, поскольку он всегда был окружен народом, желавшим получить от него совет и благословение. По этой причине он нередко подолгу не мог выйти из храма после окончания службы. Будучи бездетным, батюшка очень любил детей, подолгу возился со своими племянниками, часто приходившими к нему в гости. В ответ на его доброту и ласку дети его очень любили и с удовольствием делали участником своих игр.
 
Храм святого Марона чудотворца был закрыт властями в 1930 году. Следующим местом служения отца Сергия была церковь в Останкине. По непроверенным еще документально свидетельствам это был храм Живоначальной Троицы, службы в котором совершались до 1934 года. Квартира на Большой Якиманке была оставлена, и отец Сергий поселился в небольшом двухэтажном доме рядом с церковью. Здесь в начале тридцатых годов скончалась матушка Людмила, долго перед тем болевшая. По воспоминаниям очевидцев, и здесь любовь народная не оставляла доброго пастыря. Прихожане не только окружали его в церкви, но и приходили к нему домой, где их всегда старались успокоить и накормить. Когда племянница спрашивала батюшку, почему он так много времени уделяет своим посетителям, он отвечал: «А как же быть? Ведь это мои прихожане, я по-другому не могу». Он нередко что-то давал приходящим к нему в нужде, старался помочь всем и каждому.
 
В 1937 году отец Сергий был назначен настоятелем Богоявленского собора города Ногинска (Богородска) Московской епархии. Некогда в одном из храмов Богородского уезда служил диаконом его дед.

Поселился отец Сергий на самом краю города Ногинска в поселке Жуковка, проживал на улице Клязьминская в доме 15 в семье Архипа Богачева. Соседи долго помнили его доброту и любовь к детям.
 
Как можно заключить из отрывочных указаний следственных дел, отец Сергий оказывал помощь ссыльным священнослужителям и их семьям. Письма с просьбой об оказании помощи посылались на имя Анастасии Ивановны Кулевой, прихожанки Богоявленского собора, которую отец Сергий духовно окормлял.
 
Лето 1937 года было ознаменовано началом новой волны страшных репрессий. В августе 1937 года были арестованы все члены церковного совета Богоявленского собора. Чтобы избежать закрытия храма, отец Сергий организовал создание новой двадцатки. В обстановке массовых арестов некоторые члены новой двадцатки заявили о своем выходе из нее; впоследствии это дало повод обвинять отца Сергия в том, что, организуя новый церковный актив, он оказывал давление на верующих и, кроме того, ввел в церковный совет «антисоветски настроенных лиц».
 
22 ноября 1937 года отец Сергий был арестован по обвинению в «контрреволюционной агитации» и заключен в тюрьму города Ногинска. В тот же день он был допрошен помощником уполномоченного Ногинского районного отдела УНКВД Барковым.
 
– Вы арестованы за активную контрреволюционную деятельность, признаете Вы это?
 
– Никакой контрреволюционной деятельности я не проводил.
 
– Вы лжете, следствие требует от Вас правдивых показаний.
 
– Я дал правдивые показания и еще раз повторяю, что я никогда контрреволюционной деятельности не проводил.
 
– Следствием установлено, что Вы подложным, обманным путем привлекали верующих в церковную двадцатку. Дайте показания по этому вопросу.
 
– Обманным путем я верующих в церковную двадцатку не вовлекал.
 
– Следствием установлено, что Вы писали листовки контрреволюционного характера и распространяли их среди верующих. Признаете Вы это?
 
– Никаких контрреволюционных листовок я не распространял и не писал.
 
– Вы нагло лжете, листовка контрреволюционного характера обнаружена у Вас при обыске, написанная Вами. Дайте правдивые показания.
 
– Эту листовку, изъятую у меня при обыске, писал я, но я ее выписал из церковных книг для себя лично…
 
– Следствием установлено, что Вы после утверждения сталинской Конституции призывали верующих на активную организованную борьбу против советской власти и наносили гнусную контрреволюционную клевету по адресу сталинской Конституции. Дайте правдивые показания по этому вопросу.
 
– Клеветы на сталинскую Конституцию я никогда не наносил и верующих к борьбе против советской власти не призывал.
 
– Следствием установлено, что Вы в одной из бесед с верующими по возвращении из Московской епархии высказывали террористические намерения против коммунистов. Признаете Вы это?
 
– Никогда я террористических намерений не высказывал.
 
– Признаете ли Вы себя виновным в предъявленном Вам обвинении?
 
– Виновным в предъявленном мне обвинении я себя не признаю…
 
В тот же день, 22 ноября 1937 года, начальник Ногинского районного отделения УНКВД лейтенант госбезопасности Васильев в обвинительном заключении по следственному делу священника Сергея Константиновича Махаева написал, что последний, «будучи враждебно настроен против советской власти и являясь одним из активных участников вскрытой контрреволюционной террористической группы бывших торговцев и церковников, активно проводил контрреволюционную агитацию среди верующих Ногинского района, призывая к организованной борьбе против советской власти, и высказывал террористические намерения. Помимо этого, писал и распространял среди верующих листовки контрреволюционного характера, рекламируя [их] как Священное Писание», и постановил направить следственное дело на рассмотрение тройки при УНКВД СССР по Московской области.
 
25 ноября 1937 года тройка при УНКВД СССР по Московской области на своем заседании постановила «Махаева Сергея Константиновича расстрелять».
 
2 декабря 1937 года священномученик протоиерей Сергий Махаев был расстрелян на Бутовском полигоне под Москвой. В этот день Святая Церковь праздновала память святого мученика Варлаама.
 
Реабилитация священника Сергея Константиновича Махаева состоялась в общем порядке 30 июня 1989 года.
 
На Юбилейном Архиерейском Соборе Русской Православной Церкви 2000 года протоиерей Сергий Махаев был прославлен в лике новомучеников и исповедников Российских среди сонма иных священнослужителей, пострадавших в годы гонений. Память его празднуется в день Собора новомучеников и исповедников Российских и 19 ноября (2 декабря по новому стилю).

Использованные материалы:
Книги
1) «Жития новомучеников и исповедников Российских ХХ века Московской епархии. Ноябрь» Тверь, 2003 год, стр. 164-172. / Составитель священник Максим Максимов.
Электронные ресурсы
1) http://усовохрам.рф/index.php – Храм Нерукотворного Образа Христа Спасителя в селе Усово. 
2) http://213.171.53.29/bin/db.exe/no_dbpath/docum/ans/ans/newmr/?HYZ9EJxGHoxITYZCF2JMTdG6XbuAcCKUdO6UYOLUcuKd66eifS5Wc8rWe8qiceXb** – база данных «Новомученики, Исповедники, за Христа пострадавшие в годы гонений на Русскую Православную Церковь в XX веке» Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета.
 
Источник:
– Информационный портал Богородского благочиния – www.bogorodsk-blago.ru