Вчера была память преп. Серафима Саровского, великого молитвенника земли русской и преславного чудотворца!
Когда то меня очень занимал вопрос о так называемом «Розовом христианстве», термин, который ввел Константин Леонтьев обличая Льва Толстого и Ф.М. Достоевского. Не вдаваясь в подробности этой очень интересной и важной темы, хотел бы остановиться всего на одном моменте.
Известно, что К. Леонтьев любил цитировать слова, приписываемые К.П. Победоносцеву: «Россия подгнила, её нужно подморозить!» и вообще эти два великих наших соотечественника во многом были единомышленниками. Но также известно, что именно всесильный Победоносцев был главным препятствием на пути канонизации преп. Серафима Саровского. И когда, архим. Серафим (Чичагов) в обход обер-прокурора Синода, передал Николаю II свою «Дивеевскую летопись», тот назвал его «пронырой и плутом». Считали Леонтьев и Победоносцев преп. Серафима проповедником «розового христианства» я не знаю, но то, что основания для этого у них были очевидно. По крайней мере то, что было на поверхности или точнее, то, что было обращено к миру, у преп. Серафима было исполнено радости, света, всепрощения и любви. Вот, например, такое свидетельство одной из монахинь лично знавших старца:
«Не приказывал батюшка изнурять себя непосильными подвигами поста по древнему обычаю. Батюшка велел больше всего бояться уныния. Нет ужаснее и пагубнее духа уныния, говорил он. Поэтому всегда, приказывал не только быть сытой, и кушать вволю, но и на труды брать с собой хлеба. «В кармашек-то свой положи, устанешь, умаешься – не унывай, а хлеба-то и покушай, да опять за труды». Даже на ночь под подушку приказывал он класть хлеб. Приказывал никому никогда не отказывать в хле6е. – А была у нас в трапезе строгая-престрогая сестра. Очень она была покорна матушке Ксении, которая не позволяла (Боже упаси) после трапезы (один раз в день) дать кому-нибудь даже кусочек. И сестры с голода часто друг у друга брали. Однажды вызвал эту стряпуху св. Серафим и стал он страшно и строго ей выговаривать, так что ужас на меня напал. – «Что это ты, матушка, – говорил Серафим, – слышал я, вволю и поесть не дашь сиротам». Стряпуха начала было ссылаться на строгость начальницы, но св. Серафим сказал: «пусть начальница-то, а ты бы потихоньку давала, да не запирала». И так гневный отпустил ее. О веселье св. Серафим говорил так: веселость отгоняет усталость, а от усталости уныние бывает. Вот и я, как поступил в монастырь на клиросе тоже был, и какой веселый был: братия то устанут и поют не так, а иные вовсе не придут. Как соберутся, я и веселю их, они и усталость не чувствуют. Дурное-то делать не хорошо, а сказать слово ласковое, да приветливое, да веселое, чтобы у всех перед лицом Господа, дух всегда весел был. И это вовсе не грешно! Совсем напротив!»
Не только радость и любовь, но даже ласка и веселье. Конечно, это могло не нравиться К. Леонтьеву, писавшему: «Добровольное уничижение о Господе лучше и вернее для спасения, чем эта гордая и невозможная протекция отеческого незлобия и ежеминутной елейности… И в монашеских общежитиях опытные старцы не очень-то позволяют увлекаться горячей любовью, а прежде всего учат послушанию, самопринуждению, прощению обид…
Доброта, прощение, милосердие, любовь… Они взяли только одну сторону Евангельского учения и зовут ее существенной стороной. Но аскетизм и суровость они забыли? Но на гневных и строгих Божественных словах они не останавливались?»
Ошибка Леонтьева и многих его почитателей и обличителей «розового христианства» состоит, как мне кажется, в том, что они обращают внимание лишь на то в своих оппонентах, что повернуто к миру, не замечая сокровенного, внутреннего человека. А именно там, внутри человеческого сердца, которое ведает один лишь Господь, происходит добровольное уничижение, послушание, самопринуждение, страх Божий и т.д.. Одно открыто людям – радость, любовь и веселие, другое, открыто только Богу – молитва, слезы, покаяние, и внешнее является плодом внутреннего, а если мы этого плода не видим, то может быть что-то и внутри не так.
И еще, для обличителей зачастую характерно категоричность. Для того же Леонтьева «розовые христиане» на самом деле уже и не христиане вообще, а скорее враги настоящего христианства.
Мне же ближе те, кто говорят о разных путях в христианстве. И нет ничего странного, что один из путей кому то видится предпочтительней, главное чтобы другой путь признавался путем, а не тупиком.
«Два пути ведут нас к Богу: путь суровый и утомительный, с суровыми сражениями против зла, и легкий путь посредством любви. Многие люди избрали суровый путь, и «пролили кровь, чтобы принять Дух», доколе не достигли великой добродетели. Я нахожу, что самый краткий и верный путь – это путь любви. Им следуйте и вы…» (старец Порфирий Кавсокаливит (+ 1991)).
Публикация прот. Вячеслава Перевезенцева
от 16 января 2017 года на www.facebook.com