Фильм «Скафандр и бабочка» (Франция, США) получил много наград, в частности приз за лучшую режиссуру Джулиану Шнабелю на Каннском Кинофестивале 2007, приз за лучший зарубежный фильм от Национального совета американских кинокритиков, был номинирован на Оскар и т.д. Уже одно это дает любителям кино повод его посмотреть. Как было написано в одной рецензии: «Такие фильмы надо смотреть, когда тебе плохо. Или — наоборот — слишком хорошо. Оказывается, бывает не просто плохо, а совсем плохо. А умереть не дают. Еще такие фильмы надо смотреть, когда тебе хорошо. Чтобы не забывать: все может кончиться в один момент. А вот к этому почему-то никто никогда не готов.»
История рассказанная в этом фильме хорошо известна и потому не буду ее пересказывать. Казалось бы, она не очень кинематографична. Нет настоящей интриги, нет действия, есть тяжелобольной неподвижный человек и попытки общения с миром, которому он стал чужим. Именно по этой причине меня фильм не очень сильно задел эмоционально, а для меня это важно. За исключением самого начала картины, когда мы видим мир глазами, точнее одним глазом, главного героя. Это несомненно блестящая находка режиссера, мастерски реализованная оператором (Я.Каминский). Невозможно не поставить себя на место этого попавшего в беду человека, про которого мы еще ничего не знаем. Невозможно уйти от вопроса: «А если завтра это случится с тобой?»
Митрополит Антоний Сурожский как-то сказал: «Мы живем так, как будто пишем черновик, думая, что обязательно у нас будет время переписать его набело». Увы, как правило, жизнь не дарит нам такой возможности. «В чем застану, в том и судить буду,» — говорит Господь. Жану-Доминику Боби (М.Амальрик) эта возможность была дана.
Когда он понял что с ним произошло, первая его просьба была о смерти, он хотел умереть. Он бы и умер, если бы эта беда с ним приключилась несколько десятилетий назад, но современная медицина творит чудеса. Он оказывается в прекрасной клинике на берегу моря, его окружают замечательные врачи. Они все исполнены оптимизма и говорят ему, он жив и все будет хорошо. «И это жизнь?», — кричит он своим благодетелям, но его крика никто не может услышать. Однако, его слышим мы, собственно это наш крик. А дальше фильм, как мне кажется, и является попыткой ответить на этот вопрос.
Что такое вообще жизнь? Как отличить живое от неживого? Когда мы живем, а когда просто существуем?
Постепенно мы узнаем о прошлой жизни нашего героя. Казалось, он достиг всего, о чем только можно мечтать: богат, успешная карьера, известность, трое замечательных детей, хотя их мама не его жена, но они его любят. Он окружен обворожительными красотками. Ему еще и удивительно везет. Несколько лет назад он откликнулся на просьбу незнакомого человека и отдал свой билет на самолет, полетев на другом рейсе. А тот рейс был захвачен террористами, и «счастливый» обладатель его билета просидел 4 года в Бейрутской тюрьме. При этом создается впечатление, что он не пошл и не циничен, хотя, конечно, атеист. В фильме есть прекрасный эпизод поездки с подругой на порно-уикенд в Лурд, где на фоне этой «целлулоидной святости» он выглядит единственным живым человеком. Там же он произносит слова, явно не случайные для понимания фильма: «В Лурд приезжают больные, чтобы исцелиться, а я приехал здоровый, чтобы заболеть». (А может, он как раз и исцелился благодаря своей болезни?). Его нежные и трогательные отношения с престарелым отцом, которого гениально играет М. фон Сюдов, показывают, что несмотря на всю это погоню за успехом и благами мира сего, он не потерял чего-то очень важного.
И все же слова модного шлягера из культового фильма 70-х «О, счастливчик»: «Running here and running there, Keep on moving, sonny, don`t be spared! (Живей туда, живей сюда. Давай, давай, сынок. Не думаю, что дадут передохнуть!)», точно передают стиль жизни Жана-Доминика. Казалось бы, жизнь его бьет ключом, о чем можно еще мечтать? Но вот она так страшно обрывается, точнее замирает, делится на две неравные части: 44 года до и год и два месяца после. Жизнь баловня судьбы и почти овоща. И вот вопрос: когда Жан-Доминик был более живым? У каждого будет свой ответ на этот вопрос, и во многом он будет зависеть от того, что мы считаем жизнью.
Великий соотечественник Жана-Доминика Боби Марсель Пруст считал, что «жизнь есть усилие во времени». Т.е. нужно совершать усилие, чтобы оставаться живым. На протяжении всего фильма мы видим колоссальные усилия, которые прикладывает Жан-Доминик, чтобы жить, и не просто жить, а жить максимально осознанно и осмысленно, несмотря на то, что все его тело мертво, за исключением левого ока. Он всматривается в свою жизнь, в людей, которые его окружали. Такое впечатление, что он их только сейчас начинает по настоящему замечать, благо времени теперь много. Он не просто вспоминает, мечтает, фантазирует, он творит, он пишет книгу, что в его ситуации просто подвиг. Как многие на его месте с легкостью впали бы в уныние, отчаяние, ропот и на самом деле бы превратились в овощ! Как многим для этого необязательна инвалидная коляска. «Быть человеком — значит быть направленным не на себя, а на что-то иное» (В.Франкл). Потеряв человеческий вид, оказавшись в скафандре, человек начинает усиленную работу над тем, чтобы стать человеком (бабочкой) и вырваться на свободу.
В одном интервью режиссера этого фильма спросили: «У вас есть какой-нибудь рецепт по освобождению себя?». Тот ответил: «Это очень большой вопрос. Мой рецепт: я пытаюсь быть верным себе, я отвечаю за себя, я виновен в своих грехах, и я виновен за то, что я сделал правильно. Нужно всегда принимать ответственность за свои действия, это единственный путь к свободе».
Наверное, этот рецепт не всем подойдет, меня лично он не очень устраивает. Именно поэтому фильм, несомненно заслуживающий того, чтобы его посмотреть, не стал для меня событием, потрясением. Но, как мне кажется, не так важны ответы, к которым приходят авторы художественных произведений, сколь важны те вопросы, которые они перед нами ставят.
И в заключении хотел бы вспомнить историю, рассказанную американским психотерапевтом Д.Бьюдженталем в его книге «Наука быть живым». Он вспоминает, что будучи еще мальчиком, он оказался впервые со своим отцом в кинотеатре. Увиденное сильно потрясло его, и выйдя из кинозала он спросил своего отца: «Папа, а мы живые или на пленке?».
Хорошее кино для тех кто не боится задавать себе вопросы.
8 из 10
Протоиерей Вячеслав Перевезенцев