Фильм Ингмара Бергмана «Сквозь тусклое стекло»

Завтра (26 марта 2016г.) на нашем черноголовском кино-клубе мы смотрим фильм Ингмара Бергмана «Причастие». Как известно, этот фильм снятый в 1962 г. является вторым в трилогии гениального шведского режиссёра о «молчании Бога». Трилогию эту, конечно же, придумали кинокритики, но тем не менее, мне показалось важным посмотреть первый фильм из этой трилогии, учитывая то, что последний — «Молчание», я хоть и достаточно давно, но смотрел.
 
Итак, экзистенциальная драма, «Сквозь тусклое стекло» («Как в зеркале»; швед. Såsom i en spegel) 1961, оператор Свен Нюквист, в ролях Харриет Андерссон, Гуннар Бьёрнстранд, Макс фон Сюдов, Ларс Пассгорд.
 
Название фильма «Сквозь тусклое стекло», как справедливо указывают многие, происходит от слов апостола Павла в Первом послании к Коринфянам: «Теперь мы видим как бы сквозь тусклое стекло, гадательно». Но мне кажется, что очень важны для понимания этого фильма и дальнейшие слова апостола, которые мало кто вспоминает: «Тогда же лицем к лицу; теперь знаю я отчасти, а тогда познаю, подобно как я познан. А теперь пребывают сии три: вера, надежда, любовь; но любовь из них больше»(1Кор 13:12,13).

Синопсис:

«Только что вышедшая из психиатрической лечебницы девушка Карин отдыхает вместе со своим мужем Мартином, отцом Дэвидом — известным писателем и младшим братом Фредериком по прозвищу Минус, на небольшом островке. Карин страдает галлюцинациями и истерическими припадками — ей кажется, что её посещает Господь Бог…»

Награды:

Берлинский кинофестиваль, 1962 год
Победитель: Приз Международной Католической организации в области кино (OCIC)
Номинация: Золотой Медведь
Оскар, 1962 год
Победитель: Лучший фильм на иностранном языке — «Швеция»
Британская академия, 1963 год
Номинация: Лучший фильм
Номинация: Лучшая иностранная актриса (Харриет Андерссон)

Среди отзывов на этот фильм очень созвучным оказались такие слова:

«Ингмар Бергман снял очень камерное кино всего с 4-мя актёрами, составившими идеальный ансамбль в котором режиссёр подобен дирижёру, посредством своего фильма, играющего на тонких струнах наших душ. Помимо блестящей актёрской игры, вызывающей эстетический экстаз, философское содержание картины запускает мыслительный процесс и заставляет о многом задуматься, проецируя мысли автора на свою жизнь. Это блюдо для киногурманов, безусловный шедевр.»

Понятно, что «на вкус и цвет товарищей нет», и фильмы Бергмана не обязательно должны всем нравится, и я догадываюсь, что многим они как раз не нравятся. Но трудно, наверное, найти человека, который бы досмотрел фильм Бергмана до конца и не отметил бы филигранную работу оператора, актеров, тщательно выстроенных мизансцен, очень точно подобранной музыки и ландшафтов. В этом фильме меня особенно поразила игра молодой Харриет Андерссон, одной из 4-х актрис Бергмана, которых он снимал почти во всех своих многочисленных фильмах, а я ее помню, уже совсем не молодую, в любимом мною «Догвиле» Ларса фон Триера. Бергман так отзывался об исполнительнице главной роли: «Самое поразительное, с какой совершенной музыкальностью Харриет Андерссон исполняет роль Карин. Непринуждённо, не спотыкаясь, она скользит из одной заданной ей реальности в другую. Её игра пронизана чистотой тональности и гениальностью».
 
И все же главное в фильмах Бергмана это то, о чем они помогают нам задуматься.
 
Сам Ингмар Бергман говорил, что в этом фильме он хотел «описать случай религиозной истерии или, если желаете, шизофрении с религиозными симптомами». Это было не просто желание «описать случай»; он хотел выразить мысль, что «любое божество, созданное людьми, непременно должно быть чудовищем. Двуликим чудовищем или, как говорит Карин, Паучьим богом» (так он пишет в своей книге «Картины»).
 
Карин, страдающая шизофренией, слышит голоса людей, который ждут от нее, что она приведет их к Богу, которого никто не видел, Он сокрыт. И вот, наконец, это происходит, она рассказывает: «Я так испугалась. Дверь открылась, но Бог оказался пауком. Он подобрался ко мне, и я увидела его лицо. Это было ужасное, каменное лицо. Он вскарабкался по мне и пытался проникнуть в меня, но я смогла отбиться. И тогда я увидела его глаза, они были спокойны и холодны. А когда он не смог проникнуть в меня, он пополз дальше по моей груди, по лицу, а потом спрыгнул на стену. Я видела Бога».
 
«Я видела Бога. Бог оказался пауком» — многим кажется, что это есть главная мысль, которую Бергман, сын протестантского пастора, потерявший веру в 8 лет, хочет нам донести. Вот, например, кинокритик М.Трофименков, пишет: «Вопреки христианским стереотипам, «нищие духом» не блаженны, встреча с Богом — не благодать, а кошмар. Бог таится в заброшенной комнате семейного дома, где разводы сырости на обоях складываются в письмена. Бог — это чудовищный паук, пытающийся изнасиловать Карин. Конечно, это цитата из «Преступления и наказания»: Бергман довел до логического финала мысль Федора Достоевского. Только Достоевский не решился предположить, что паук, таящийся в душном помещении, где мы, как чудится Свидригайлову, окажемся после смерти, это и есть Бог. Бергман договорил за него. «Что такое вечность? Это банька. Вечность — это банька с пауками», — уже в наши дни подхватит тему Виктор Пелевин».
 
В этих словах критика я вижу очень типичную ошибку — мнение одного из героев романа, причем явно не самого симпатичного, приписывается автору. В том то и дело, что это для Свидригайлова, вечность — баня с пауками, а не для Достоевского. Думаю, что и сумасшедшая Карин, которая явно симпатична режиссеру, все же не является его alter ego. Таким alter ego режиссера, скорее является писатель Давид, отец Карин и Минуса. Показательна, как мне кажется, здесь финальная сцена фильма — разговор отца с сыном, младшим братом Карин. Может быть не совсем точно передаю этот диалог.
 
Минус, так звали сына, говорит отцу, после того, как Карин увозят с острова в больницу:
 
— Мне страшно, папа. Реальность уходит из под ног. Я не могу жить в этом мире.
— Я знаю, но ты должен жить с Богом. Я могу подарить тебе кусочек моей надежды. Ты должен понять, что любовь существует в нашем мире. Разная любовь. Высокая и низкая, самая губительная и самая совершенная, чувственная и безответная, сомнение и вера.
— Любовь — это и есть доказательство?
— Не знаю, есть ли любовь доказательство или это и есть Бог.
— Для тебя любовь и Бог, это одно и тоже?
— Я часто думаю об этом, Минус…
— Папа, если это правда, значит Карин окружена Божьей заботой, это поможет ей?
— Думаю да.
 
И заканчивается этот диалог, а вместе с ним и весь фильм, крупным планом Минуса проникновенно произносящим:
 
— Отец поговорил со мной.
 
Бог паук, потому что трудно не согласится с Бергманом, что «любое божество, созданное людьми, непременно должно быть чудовищем». Бог молчит, потому что Его ищут «как бы сквозь тусклое стекло». Если буквально перевести эти слова апостола, то будет «сквозь зеркало», так, кстати, переведено в церковно-славянской Библии. Иногда встречается и такое название этого фильма Бергмана — «Как в зеркале». Что можно увидеть в зеркале? Только себя самого. Больная Карин и видит и слышит лишь свою больную душу, которую принимает за Бога. Но одинока ли она в этом? Не бывает ли так, что вполне здоровые и очень порядочные и набожные люди, принимают за Бога лишь свои фантазии и комплексы?
 
Бергман не хочет ничего придумывать, он не хочет стучать в ту дверь, за которой, как ему кажется, если что-то и есть, то что-то ужасное. Бог рядом. Он проявляется в нашей любви, а может быть Он и есть эта любовь.
 
«Религия мне казалась чем-то неприличным», — говорил Бергман. Его с легкостью записывают в атеисты. Но думается мне, особенно после просмотра этого фильма, что , как и в случае с А.П. Чеховым, все не так просто.
 
Приходите завтра смотреть второй фильм религиозной трилогии Бергмана — «Причастие».