Как любить себя без гордыни
(Протоиерей Игорь Гагарин, Мария Строганова | 26 ноября 2014 г.)
Здоровое самолюбие — как раз-то и противостоит гордости. Не удивляйтесь: чтобы не быть гордым, надо любить себя.
Можно ли победить гордыню? Всегда ли плохо радоваться своим успехам и как любить себя правильно? Отвечает протоиерей Игорь Гагарин, настоятель Иоанно-Предтеченского храма села Ивановское.
Гордость! Разве это плохо? Гордый человек! Разве это постыдно? Гордый взгляд… Гордая осанка… Гордый поступок! Все эти и подобные им словосочетания раньше, когда я был далек от Церкви и веры, вызывали скорее уважение и даже восхищение, чем осуждение. Да и, уверен, не только у меня.
Если мы начнем спрашивать каждого, с кем встретимся, «гордость — это плохо или хорошо», не думаю, что большинство ответят: «Плохо». Хотя многие, наверное, оговорятся: «Смотря какая гордость», «Смотря чем гордиться». Все понимают, что это не всегда хорошо.
Но одно дело — не всегда, а другое — никогда. Мы же, православные, склонны говорить, что никогда не содержит в себе гордость ничего хорошего, всегда несет оно зло
У нас, христиан, гордость — мать всех зол и пороков. Это не преувеличение. Нам ведь известно, как вообще появилось во вселенной зло. Самое первое преступление произошло, когда возгордился Денница и противопоставил себя Творцу. Все остальное зло, совершавшееся и совершающееся на свете, — следствие.
Одного этого достаточно, чтобы раз и навсегда вычеркнуть гордость из списка добродетелей и внести в список пороков. Более того — ею и открыть этот список.
Есть и другое основание: знаменитое библейское изречение:
«Бог гордым противится, а смиренным дает благодать» (Иак. 4:6). То есть величайшие ценности — мир с Богом и благодать Божия — недоступны гордому и подаются смиренному.
Поэтому неправильно, говоря о гордости, не говорить о смирении. Гордость и смирение — два полюса. Поэтому одно гораздо лучше понимается в сравнении с другим.
Гордость несет в себе превозношение, надменность, почитание себя лучше других, когда, по словам Пушкина «мы почитаем всех нулями, а единицами себя». А значит, смирение, напротив, — самоуничижение, взгляд на себя, как на худшего из худших.
Если использовать слово «самооценка», то у гордого она сильно завышена, а у смиренного..? Неужели, чем она ниже, тем человек смиреннее? Неужели, чем хуже я о себе думаю, тем лучше? Не предлагает ли в таком случае христианство человеку путь очень безрадостный и унылый?
Один мой знакомый, который пытался воцерковляться, стал читать утренние и вечерние молитвы и через некоторое время сказал мне, что многое его смущает.
«Почему я должен все время говорить о себе, что я «такой-сякой, окаянный», что я такая дрянь, и нет у меня ничего хорошего? Если я действительно такой, то должен презирать себя. Как же это тоскливо — жить и презирать себя. А мне хочется уважать себя. И не думаю, что это плохо». «Уважать себя! — могут возмутиться некоторые. — Так ведь это уже гордость!»
Признаюсь, и я не думаю, что уважать себя плохо.
Возможно, мои слова вызовут шквал протестов, но, по-моему, есть две формы смирения. Первая: «я хуже всех». Вторая: «все лучше меня». Мне гораздо больше по сердцу вторая.
На первый взгляд, разве это не одно и то же? Разве это не та «перемена мест слагаемых, от которой сумма не меняется?» Нет, не совсем. В первом случае можно продолжить: все дрянь, а я еще дряннее. Во втором: и я хорош, но другие — лучше.
Но хорош ли? В некотором смысле, да. Постараюсь объяснить, в каком смысле.
Рядом с гордостью часто упоминают самолюбие. Обычно в мирском лексиконе слово это несет в себе положительную характеристику. В отличие от себялюбия. Себялюбие — эгоизм.
А самолюбие? Чувство собственного достоинства. Но разве не является для христианина нормой наоборот: чувство собственного недостоинства?
Так вот здоровое самолюбие, на мой взгляд, как раз-то и противостоит гордости. Да, не удивляйтесь, чтобы не быть гордым, надо любить себя. Но только любить правильной любовью.
Вообще, о том, что значит любить человека, сказано и написано много. Но мне особенно нравится такое высказывание: «Любить человека — это видеть его таким, каким он может быть и делать все, чтобы он таким стал».
Прекрасные слова! Вот такою же самою любовью надо любить и того человека, которым являюсь я сам.
Видеть себя таким, каким ты можешь и должен стать и все для этого делать. При этом ты, конечно, должен видеть себя и таким, какой теперь есть. И видеть разницу между тем, что есть и тем, что может и должно из тебя получиться.
И если ты эту разницу видишь — ни о какой гордыне и речи не будет. Чего гордиться, когда вон как далеко до цели! Но и унынию места не будет. Ведь ты же веришь, что сможешь-таки с Божией помощью стать тем, кем должен. А вера в это — составная часть веры в Бога. Кто верит в Бога, тот верит в Его любовь и в то, что Он поможет тебе в любом добром деле. А разве стремление к совершенству не доброе дело!
Крайняя степень гордости: «Я хороший, а все плохие». Смиренный же думает: «Может быть, я и хороший, но все остальные — лучше». Конечно, сказать о себе «хороший» — не всегда язык повернется. По сравнению с тем, каким должен стать, — очень даже не хороший.
Но если я все же хочу стать хорошим, если верю, что с Божией помощью стану лучше, значит, есть уже, что уважать в себе, значит, нет места унынию и презрению к себе. И поэтому подлинное смирение не уныло, а радостно. Гордость же радостной не бывает.
Прекрасный пример приводит Плутарх, рассказывая о нравах спартанцев: «Когда его не зачислили в дружину «трехсот», что считалось в спартанском войске самым почетным, Педарет ушел, весело улыбаясь. Эфоры позвали его назад и спросили, чего он смеется. «Радуюсь, — ответил он, — что в государстве есть триста граждан, лучших, чем я».
Что это, гордость или смирение? Конечно, смирение, но какое радостное, светлое, поистине, благородное смирение!
Где гордость — там нет ни любви, ни радости, ни мира. Там, напротив, озлобленность, уныние и враждебность к окружающим.
Как бороться с гордостью? Как развивать в себе смирение? У того, у кого такой вопрос, такое желание появилось, работа уже началась. Увидеть в себе проблему — уже если и не полдела, то все же достаточно много.
Любая борьба состоит из цепи поражений и побед. Главное — не оправдывать себя, быть честным перед собою, то есть уметь дать честную оценку того, что происходит в сердце.
И еще очень важно уметь увидеть в каждом человеке что-то такое доброе, чего у меня нет, то, чему можно поучиться. Не то доброе, что само бросается в глаза и чего нельзя не увидеть. Надо всматриваться, надо искать.
Конфуций говорил, что, когда он путешествует и попадается ему попутчик, он всегда находит в нем что-то, чему можно у него поучиться. Все мы — путешественники и попутчики меняются один за одним. Много чему можно научиться, если смотреть на них не свысока. И еще — не забывать благодарить и Бога, и людей. Гордость и благодарность вместе не уживаются.
В этой связи скажу еще об одной, как мне думается, ошибке. Человек сделал что-то доброе и радуется этому. И принимает эту радость за гордость и корит себя за это и кается в этом на исповеди. «Вот, батюшка, как сделаю что-то хорошее, тут же радостно становится! Вот она, гордыня!»
А мне кажется, что почему бы и не порадоваться! Чему тогда и радоваться, как не тому, что удалось сделать что-то хорошо. Просто должна такая радость обязательно соединяться с благодарностью Тому, без Кого «не можем сотворити ничесо же».
Только не так благодарить, как фарисей из известной притчи, превозносясь и осуждая окружающих. Благодарить, помня, что любое осуждение перечеркивает все доброе. Благодарить и радоваться, что и меня, среди других, Господь иногда делает орудием любви Своей.
Подготовила Оксана Головко
Источник:
