о фильме «Солнечный удар».
Солнечный удар на пиру Валтасара.
У меня есть правило: когда я хочу увидеть тот или иной фильм, я стараюсь заранее не читать никаких рецензий, откликов и т.д., ибо так или иначе чужие мнения и объяснения влияют на собственные впечатления. Я и не читал ничего и ни с кем не говорил, хотя, конечно, что-то до меня доходило, главным образом, крайне негативное. Я даже поймал себя на мысли, что вот, мол, всем не нравится, а у меня будет особое мнение… Тем более, что ранее мне не раз приходилось «защищать» фильмы Михалкова от прогрессивной общественности просто потому, что я и правда большой поклонник его кино при всем моем, мягко сказать, спокойном отношении к личности самого Никиты Сергеевича. Да, «Утомленные солнцем 2» вызвали мой интерес, но и разочарование. Но с кем не бывает, говорил я кричащим, что художник исписался, кино кончилось, остались пропаганда и бабло и т.д., и у великих бывают неудачи, но ведь талант не пропьешь. С каким нетерпением я ждал появления «Солнечного удара», еще и потому, что этот рассказ Бунина, может быть, мой любимый не только у него, но и во всей русской литературе. А когда я узнал, что новый фильм Михалкова объединяет два произведения Бунина — «Окаянные дни» и «Солнечный удар» — нетерпение возросло.
Пишу эти строки утром после просмотра. Так и не прочитав еще ничего по поводу фильма. Да как-то уже и не очень хочется.
Первые кадры вселили надежду. «Как это случилось?»- вот вопрос, который мучает главного героя, оказавшегося осенью 1920-года в плену у большевиков в Крыму. «Когда все это началось?» Вот уж воистину важные вопросы, в поисках ответов на которые стоит снимать кино, писать книги, спорить, думать! А если еще эти вопросы как-то сплетаются с «Солнечным ударом», рассказом не просто, как мне кажется, о мимолетном адюльтере или даже сильной страсти, но рассказом-притчей, почти мифом о любви, о мужчине и женщине, то невольно предвкушаешь художественное событие.
Скажу сразу, по мне, события не случилось.
Случилось длинное, очень затянутое кино, мастерски сделанное, местами красивое (на любителя), не имеющее ни малейшего отношения к Бунину, но имеющее непосредственное отношение к Никите Сергеевичу Михалкову, который с какого-то момента узнал ответы на все проклятые русские вопросы и который, тщательно разжевывая эти ответы и оборачивая их в голливудскую картинку, снисходительно доносит их до нас, «образованцев», так ничему и не научившимся на трагической истории нашего отечества и готовых в очередной раз наступить на те же грабли.
«Какую страну погубили…». Сами и погубили. Вместо того, чтобы бегать, потеряв голову, честь, а еще и Бога, за благоухающим шарфами пленительных незнакомок, надо было о стране думать, где во всю орудуют всевозможные «землячки», учителя из Петербурга сбивают с праведного пути юных егориев, попы только и норовят набить свои карманы, а толпа, раскрыв рты, доверчиво и с умилением наблюдает за манипуляциями заграничного шарлатана. И всем хорошо и, кажется, так будет всегда.
Но таинственная рука уже выводит на невидимой стене: «Мене, текел, фарес», слова, которые были непонятны вавилонским мудрецам, но которые разъяснил пророк Даниил:
«Вот и значение слов: Мене — исчислил Бог царство твое и положил конец ему; Текел — ты взвешен на весах и найден очень лёгким; Перес — разделено царство твое и дано Мидянам и Персам».(Дан. 5:26-28)
С чем здесь поспоришь? Прав Никита Сергеевич? Прав. Но почему же такое буквально неловкое ощущение от его фильма, как будто ты стал свидетелем какой-то некрасивой сцены, и тебе стыдно за ее участников? Взрослый дядя, барин, несколько снисходительно, улыбаясь, грозит пальчиком заигравшимся ребятишкам: «Вот видите, баловались, игрались, не слушались, точнее не тех слушались, а вот теперь уж не обессудьте, снимайте погоны и на баржу. Слушаться надо».
Мне кажется, в этой тональности, в этой позиции автора все дело. В «Утомленных солнцем» еще чувствовалось это ощущение исторического рока, человеческой драмы и даже трагедии, там еще ответы не были найдены, и потому так вовлекал этот фильм в себя, заставляя переживать, думать, искать, спорить… и потому совсем не утомлял. Здесь же нам пришлось выслушать трехчасовую лекцию, причем от того, кого в учителя мы себе не выбирали. Единственно, что радует, что фильм снимался, когда еще «Крым был не наш», а то, боюсь, было бы совсем позорно.
Ну и конечно, очень жалко Бунина, в смысле, жалко, что его замечательный рассказ, который он ценил чуть ли не более всего в своем творчестве, оказался непрочитанным, непонятым, использованным по ходу дела для вспомогательных нужд.
А ведь буквально полгода назад, сидя на балконе гостиницы в Тиверии на берегу Галилейского озера, мы с Andrey Ignatev до утра до хрипоты спорили по поводу этого рассказа и так и не пришли к согласию…
о.Вячеслав Перевезенцев